– А он что?

– А Григорий будет, как каменная скала, показывать своим видом, что не разделяет подобных романтических чувств.

– А на деле?

– А на деле его раздирает на части от желания быть с Сашей. Благо после Ивана Купалы лед немного тронулся.

Бес, в силу своего скудного ума, никак не мог понять, что за головоломку ему рассказывают. Я сжалился над существом.

– Гриша и Саша будут сначала относиться друг к другу как брат и сестра – на тот момент еще мальчик проводил с девочкой практически все свободное от указов императора время, считай, вырастил дитя. Но, как только канет семнадцать лет, все обернется с ног на голову и заставит два сердца биться в унисон. Александра, в силу своей эгоистичной натуры, захочет в прямом смысле заполучить повелителя тьмы, тогда как он будет трепетно относиться к ней и потакать любым желаниям, но не говорить слов любви. Судьба подарит им шанс только после того, как они разлучатся. Если пройдут проверку – будет им счастье.

– Как в добрых сказках, которые рассказывают детям перед сном?

– Скорее как в кошмарах, которыми пугают нерадивых путников перед тем, как они окончательно решат сойти с Божественного пути.

– Звучит устрашающе…

– Через тернии к звездам, мой друг. А пока, будь добр, принеси лист бумаги и чернильницу с пером – пришло время написать Азарову и призвать в пансионат, где он провел прекрасные два года.

Бес хихикнул и растворился в воздухе. Я сел в кресло и устремил взор на стену, где мелькали призрачные тени, желающие дотянуться и удушить – так силен был их голод.

– Потерпите, мои прекрасные создания, скоро вам всем придет конец.

По комнате прошелся пронзительный крик, от которого в жилах стыла кровь. Нечисть бунтовала, духи пробуждались от долгого сна, домовые начали тщательнее охранять дома. Грядут перемены, которых я ждал столько лет.

Глава 40

Григорий Азаров

Раскрытие одной тайны

приведет к другой

Я спрыгнул с коня и под покровом ночи направился к черному входу пансионата – неброской, выкрашенной в грязно-коричневый цвет двери без ручки. Просунув палец в небольшую замочную скважину, что держалась на честном слове, прокрутил в сторону шпик, удерживающий затвор от непрошеных гостей. Оглянулся и, убедившись, что все спят и никто не следит, вошел внутрь, прикрыв за собой дверь.

За столько лет ничего не изменилось – старый чулан, что вел в пансионат, служил черным выходом из здания. Пару раз мы сбегали с другими мальчишками, которых я излечил, и направлялись на пруд, где некогда утонул один из воспитанников. Мы сидели в тишине, грызли подсушенные корки хлеба и всматривались в водную гладь, отражающую серебристый диск луны.

Выйдя из чулана, прошелся по темному коридору и остановился около двери отца Дмитрия, сжимая свободной рукой небольшое письмо, которое получил с утра. Тихо постучавшись костяшками пальцев, не услышал никаких звуков по ту сторону и, схватившись за ручку, провернул и вошел. Священник сидел в кресле ко мне спиной и раскачивался, приговаривая что-то себе под нос. Я кашлянул, чтобы привлечь внимание мужчины, – тот охнул и обернулся, на его лице расцвела улыбка, будто он наконец-то встретил дитя, вернувшееся с войны живым.

Мужчина встал и, прихрамывая на правую ногу, подошел ко мне, обхватил старческими руками за торс. Я усмехнулся и постучал его пару раз по спине.

– Я тоже рад вас видеть, отец Дмитрий.

– Как же ты вырос, мой мальчик…

В его голосе была радость, приправленная разочарованием и горечью, словно он не желал, чтобы года пробегали столь стремительно. Я обхватил мужчину за плечи и мягко отстранился, решив перейти сразу к сути.

– Ваше письмо.

– Ах, да. Проходи, не стой на пороге. Будь добр, налей чай – кипяток на столе, травяная заварка в мешочке рядом. Стар стал, сил совсем нет, боюсь ненароком ошпариться.

Я кивнул и подошел к столу – на нем стояли две фарфоровые светлые чашки, доверху наполненные кипятком. Серый холщовый мешочек, откуда веяло полынью и ромашкой, лежал чуть поодаль – протянув руки, сорвал с него небольшой атласный бант и откинул в сторону. Указательным и большим пальцем взял заварку – перемолотую траву – и добавил в каждую чашку по две щепотки. Осмотрелся, чтобы найти ложку, но отец Дмитрий тихо окликнул.

– Не ищи ее. Травы лучше отдают свои свойства и вкус, когда их не подстегивает водянистый водоворот. Дай растительности настояться.

Я встал спиной к столу и сложил руки на груди. Несмотря на то что на улице стояло лето, вечера отличались особой прохладой – кожа от быстрой езды покрылась мурашками, легкая рубашка светлого оттенка, закатанная до локтей, не согревала должным образом. Благо старые штаны, которые носил в морозную стужу, успел натянуть. На контрасте одежда смотрелась наверняка нелепо, но это меньшее, что интересовало сейчас.

– Вы сказали, что Саше угрожает опасность.

– Да, мой мальчик, да.

– Какого рода?

– Бесовского.

Я удивленно вскинул бровь и присел на край стола, скрестив ноги в лодыжках.

– Скольких бесов ты можешь контролировать на данный момент? – внезапно спросил отец Дмитрий и протянул руки к чашке, из которой валил густой пар. Я схватил емкость за дно, чтобы мужчина смог взять ее за ручку и испить желанный напиток.

– Порядка сотни, может, больше. Давно не проверял.

– Хорошо, это очень хорошо. Александре же исполнилось недавно семнадцать лет, не так ли?

Я напрягся, не понимая, к чему ведет священник.

– Да, но какое отношение это имеет к нашему разговору?

– Присядь, – устало произнес отец Дмитрий и сделал небольшой глоток, предварительно подув на чай, чтобы остудить.

– Обойдусь без советов, – отрезал я.

– Воля твоя… Дело в том, что твой дар – это лишь одна из трех сторон медали.

– Сторон у медали две, – напомнил я священнику, медленно начав терять терпение от подобного рода перескакивания тем.

– Ребро тоже учитывай, Григорий. Оно играет не меньшую роль. Так вот, – продолжил отец Дмитрий, избегая моего взгляда, – ты можешь контролировать бесов и излечивать людей от недугов. Александра обладает другим даром, противоположным твоему, – может общаться со светлыми сущностями, пробуждающимися ото сна, в который впали при рождении девушки. Никто не может объяснить, с чем это связано, но такова воля Божья. Ее магия, если можно так назвать, начинает раскрываться, девушка не догадывается о своей силе, и ни к чему об этом говорить – Александра сама должна прийти к этому.

– Так при чем здесь опасность, если она может общаться со светлыми духами, которые