– От дряни слышу! – вызверилась Ябтако. – Знаю, знаю, кто на нас в доме девичества жаловался, кто тайно шептал…

– Это я, что ли?

– Ты, подлая, ты!

Девы встали друг против друга, как два голодных, готовых схватиться из-за добычи волчатника, вот-вот в морды друг дружке вцепятся, позабыли и про колдунов, и про зубастых драконов с менквами.

Так бы до драки дело и дошло, кабы…

– Ой, девки, смотрите-ка! Вон там. в небе.

В небе, над лесом, показались летящие на ящерах всадники, двое из которых, услыхав приветственные крики девчонок, тотчас же повернули к хижинам.

– Ну, вот, – торжествуя, Приконе смачно плюнула Ябтако прямо в лицо… да снова промазала и, погрозив сопернице кулаком, весело помахала кружащим над головами дев всадникам: – Эй, эй. Мы свои, ага!

Всадники – слышно было! – засмеялись, один из них вдруг сдернул с плеча лук и, наложив стрелу, пустил… прямо в улыбающуюся Приконе!

Девчонка, охнув, схватилась за грудь, осела, шепча…

– Как же так… как же…

– Бежим, девчонки-и-и-и!!!

Ведомые Ябтако несчастные пленницы, оказавшиеся не нужными никому, со всех ног бросились к лесу. Небесные всадники полетели следом, то и дело пуская стрелы и громко смеясь…

– Ай, смотри, брат, какая верткая! Сейчас я ее… Оп! Видел?

– А вон та, пухленькая – ничего. Я бы ее в наложницы взял, употребил бы… А, может, спустимся?

– Что ты, что ты, брат! Нам потом головы снимут. Сказали же – всех…

– Так мы ж и делаем, как сказали…

Спасающиеся бегством девушки оставляли за собой пронзенные меткими стрелами трупы, всадники же, пуская стрелы, веселились от всей души.

– Ах ты ж, самка нуера… увернулась! Ну, ничего…

– А эта-то, эта… Глянь, как завалилась – прямо в лужу. Барахтается!

– Барахтается, значит, живая.

– Ничего, вон менквы бегут – подберут.

– Ты хотел сказать – пообедают?

И снова смех. И свистящие стрелы. И жуткий, непередаваемый, ужас! Это ж надо – свои же… Ну, почему так, почему-у-у?

Пухленькая Анине уже не могла больше бежать, лишь хрипела, и, остановившись, из последних сил крикнула:

– Эй, Ябтако-о-о… Бегите к орешнику… там…

Меткая стрела едва не пронзила девчонке горло, хорошо, та успела укрыться в траве, распласталась, словно ящерица на солнцепеке, поползла к ореховым зарослям… А над головами бегущих дев все хлопали крылья! Увлеченные охотою всадники даже сделали победный круг. А когда вернулись…

– О, великий Нга-хородонг! А где девки-то? Неужто мы их с тобой упустили, брат?

– Не может того быть! Верно, в кустах укрылись… А ну-ка, пониже спустимся, глянем.

Ябтако побежала к корявой сосне с выпяченными наружу корнями, показала рукою вниз:

– Давайте туда, подруженьки!

– Нас там найдут! Там же яма!

– Там ход! Ой, Анине… скорее давай, скорее… Поспешай!

– Как уж могу… О, великие боги! Неужто спасемся, уйдем?

Подземный ход расширялся, пока не превратился в большую пещеру с гулкими полутемными сводами и журчащим по дну ручьем.

– Что-то это мне все напоминает, – задумчиво погладив шрам, атаман обернулся. – А, Енко? Эта дорожка случайно не в твой город ведет?

– Того никто не знает, – спокойно отозвался колдун. – Потому что никто здесь долго не ходил – слишком опасно.

– Чудовища?

– Не только они. Сярг! Помните?

– Как не помнить? Едва ведь не задохнулись тогда.

– Герр капитан, слева чьи-то шаги, – подскочив, шепотом доложил Штраубе. – Погоня!

– Что-то ж слишком быстро… Матвей сказал, когда они уходили, еще ворота были целы. Ладно… Проверим. Рогатины – вперед! Ужо поглядим, кто там шастает?

С недоброй усмешкою Иван вытащил саблю. За ним, кроме казаков, стояли и женщины, и даже совсем малый ребенок – Авраамкин… Всех необходимо было защитить, вывести.

Обернувшись, атаман поднял вверх руку:

– Тихо все! Ждем. Лучники – будьте готовы.

Все же не слишком-то тут было удобно для лучников – темновато. Хоть и лился откуда-то сверху дрожащий золотисто-зеленый свет, проникавший, по-видимому, сквозь какой-то заросший кустами провал, да света этого было для прицельной стрельбы маловато. Что ж, оставались рогатины, сабли…

Все напряглись в ожидании. Шаги быстро приближались… даже уже не шаги – бег! Неужто и впрямь – погоня. Ну, коли дело так…

Иван поднял руку… и вдруг… вдруг донеслись женские голоса… причитания… крики…

– Не стрелять! Эй, кто здесь?

Голоса и шаги затихли.

– Кто здесь, спрашиваю? – повысил голос атаман.

В ответ что-то тихонько пролепетали.

– Да громче же говорите, вы! Еще лучше – покажитеся. Выходите с поднятыми руками. Понятно?

– Понятно, ага, – отозвались из провала по-русски. – Непонятно только – зачем руки-то вверх поднимать?

– Ябтако!!! – ахнул Яшка Вервень, вмиг опознав показавшуюся на люди деву. – Вас там сколько прячется?

– Ой, Яш-ша!!! – с облегчением выдохнула девчонка. – Да все мы тут! Кто, конечно, выжил.

Дальше пошли вместе – казаки, девы. Не так-то и трудно было идти – пещера оказалась широкой, просторной, шаги ватажников отдавались под сводами гулким сыроватым эхом. Кругом темновато, правда, но не так, чтобы очень… правда, через пару верст стало довольно-таки темно, рук своих не видно, лишь где-то впереди засветился зыбкий голубоватый свет.

– Сярг! – предостерегающе выкрикнул Енко. – Стойте, там – гибель!

– Сярг? – Матвей Серьга повернулся к атаману. – Это еще что за хрень такая?

– Ядовитый воздух, – пояснил Иван. – Дышать им нельзя, отравишься. Надо возвращаться до поискать выход. Там где-то свет сверху бил – значит, и выбраться можно.

– Да, поищем! – старый казак бросил взгляд на разлившееся впереди голубое сиянье и, понизив голос, спросил: – Дозволишь мне, атамане?

– Иди, Матвей, – улыбнулся Егоров. – Да поможет вам Господь. Долго не копошитесь, о погоне помните.

– Да уж не забудем, друже… Эй! Ухтымка, Яшка, Ферапонт! Вы где у меня?

– Тут мы, господине.

– Тогда пошли.

Люди Серьги бегом бросились следом за своим командиром, остальные же казаки пошли обратно шагом, приноравливаясь под неспешность бывших на сносях дев – Насти и Тертятки. Та от Ухтымки не отставала, ходила хвостом, вот и на молебне была, правда, за частоколом стояла.

Шли недолго, не сделали и сотни шагов, как навстречу попался запыхавшийся гонец от Матвея:

– Беда, братие! Погоня там! Огромное – несть числа – войско! Менквы, колдуны…

– Что ж, – спокойно промолвил Иван. – Пищальники, займите оборону. Вы, с рогатинами – левей встаньте, а лучники – справа. Девы! Вам назад… у пленниц бывших кто за старшую? Эй, кто речь русскую добре ведает?

– Я ведаю, господине, – подала голос Ябтако.

– Тебе и старшей быть. Уводи всех до самого сярга, да…

Егоров вдруг оборвал фразу на полуслове, задумчиво потрогал пальцами занывший на виске шрам, да обернулся к Енко:

– Слушай-ка, друже.