А пока думал о противоположном поле. А я о нём постоянно думал. Особенно вот так долго пребывая в одном мужском обществе. Просто мне постоянную нужно, и насчёт арабок я твёрдо решил, так как их знаю, подчинение мужчинам у них в крови. А тут что за девицу не найду, пока в штабе служба шла, и я на служебной квартире в Изюме жил, то через некоторое время начинает как собственница себя вести, претензии предъявлять. У меня просто нет времени выполнять их хотелки. Прийти домой, душ и упасть спать, вот что я желал. И желательно обнимая приятные округлости рядом. Ни одна из тех двух больше месяца не продержались. Так что две беру, сто два килограмма, должно хватить. Да, у меня сейчас триста семьдесят семь килограмм на данный момент из свободного. Да уж, больше года в этом мире и в этом теле, осознал это. И да, сто два свободного, из которых двадцать три кило накопилось пока тут под следствием был. А не пополнял хранилище, копил. Кто ж знал, что вот так получиться? Что по машине у магазина, то когда арестовали, ключ уже был у адвоката, которого я сразу вызвонил и тот отогнал её в гараж, доступ и код сигнализации я ему дал. Родные в курсе, переживали, но я просил не приезжать, адвокат всё решил. Да и матушке свой план сообщил, так что отвоюю штрафником и вернусь к нормальной жизни. А та переживала. Но это же мама, они все такие. Только посылки присылала, из того что разрешено. Вот за это спасибо.

Также пару раз пытались убить, это привет от Силантия, поломал их, да допросил, но не убивал, а то ещё бы срок увеличили. В остальном всё как я и спланировал было. Уже двадцатого января тюремным поездом, отправили на север, куда-то в Архангельскую область. Зона оказалась не сказать, что большой, едва тысячи отбывающих наказания, но интересная. Тут работали не только с лесом, от лесоповала, и выпуска снарядных ящиков, но также была швейная мастерская. Я попал в последнюю, шили мы рабочую форму, её куда-то увозили. В принципе на зоне было нормально, беспредельщиков особо не было, спокойно отбывали. Вербовщики из «Вагнера» бывали часто, раз в две недели точно появлялись, но от Минобороны пока не было, не вели ещё такую практику. А я ждал. Да честно скажу, бойцы «Вагнера» конечно хороши, но вскоре серьёзно попортят себе репутацию, да и не в восторге я от частных военных компаний, поэтому ждал вербовщика от Минобороны. А тот появился только двадцатого марта, почти два месяца ожидания. Ну хоть так. Это был первый представитель на нашей зоне, и я первым записался. Тут не было никаких проблем с бюрократией, никаких построений и мужественных речей, а просто подписал полугодовой контракт и сразу вылетел на СВО. На «Ил-76» до Ростова, там нас дальше машинами. Почти две сотни человек было. А так как я сам ветеран, меня знали, сразу на передовую, без обучения и подготовки. Мне этого не нужно.

Я попал в одну из рот «Штурм Z», что стояла на запорожском направлении. В бой нас сразу не кинули, и я стал одним из инструкторов, обучал тех, кто не служил и опыта никакого не имел. По сути за две недели только основы и дал, по тому оружию которое они получили. Причём, заметил, что в основном добровольцы с зон были осуждены за преступления средней тяжести, тяжёлых мало, так что мне повезло, что я проскочил. Если бы нет, оставался вариант с отрядом Пригожина. Туда всех гребли. Вышестоящие офицеры со мной общались, я же был известен, снова подняли мою историю, вздыхали с огорчением, что звания лишили, командиром роты бы поставили, на что я смеялся и говорил — чистые погоны, чистая совесть. Не говорить же им, что мне стоило три миллиона, чтобы меня звания и наград лишили. Адвокат устроил. Только тс-с. Иначе бы мне всё вернули после штрафбата, а я этого не хочу. Нет, я решил, окончательно, довоевать до конца спецоперации рядовым. Мне интересно чем всё закончиться. Так что обучал. Покинуть расположение части не мог, до отбытия срока службы, но помогали местные, даёшь деньги, покупают всё что нужно. Даже сдачу возвращают. Впрочем, видно, что мы им не особо интересны, те больше проукраинские граждане, всё же столько лет пропаганды, чем российские. Ну хорошо, что хоть безразличие. Это лучше, чем ненависть. Матушка уже в курсе что я снова на СВО, контракт на полгода, сказала, что молится за меня будет. Да уж, как это впечатлило её, чистая атеистка до молитв дошла. Плохой я сын, что тут ещё скажешь? Да, много что я мог сказать, но молчание — золото. Сам я получил «ПКМ», с ним воевать и буду.

Когда основы базовой военной науки дал тридцати трём парням, что не служили и оружие впервые держали, то нас разбили на подразделения. Продолжались тренировки, но вокруг весна, грязюка по колено. И только восьмого апреля, первой боевой выход моего отряда. Не взвод, восемнадцать парней. Набились на броню «матылыги», внутри боеприпасы и просто припасы с водой. Летели по дороге на максимальной скорости, грязь летела во все стороны. Крепко держались потому как серьёзно трясло и могло скинуть с брони. Два дня назад один из наших отрядов также был заброшен, я отслеживал своим дроном, держал его, вот и анализировал что тут было. Те доехали до места высадки, она быстро прошла, но их уже срисовал дрон ВСУ, дальше накрытие артой, бросились в рассыпную, многие потерялись, работали сбросами по ним и камикадзе. Так что вернулись всего восемь, грязные, уставшие, двое ранены. Вот такой первый выход. Наш второй, по сути с тем же заданием, взять позиций ВСУ в лесополосе. От места высадки до них ну метров пятьсот. Свободного места в хранилище уже не было, забил цинками с патронами, ручными гранатами, сухпайками и бутылками с водой, так что готовился. Много битой и сгоревшей техники было на дороге, но нас не атаковали дроны, более того, ВСУ вообще о нас не знало, потеряли контакт с двумя разведывательными дронами самолётного