Перечить словам Данби в плане немедленного ухода никто не стал — просто не рискнули бы с ней спорить. Но Сольги плакала из-за скорого расставания и они с Наён, в итоге, спали в одной кровати, обнявшись.

Наён проснулась рано, но не спешила вставать. Лежала, размышляя о том, как ее поступок повлияет на тех, кто уже стал ей… пусть не друзьями, но точно кем-то более близким, чем просто знакомые. Она знает, как для девчонок важен дебют, как они мечтают об этом, сколько занимаются. Наверное, именно это и разозлило Данби — Наён была с ними все это время, вроде как разделяла их увлечение и вслух мечтала о совместном будущем… а потом просто отказалась от этой мечты.

Завтрак прошел в немного мрачной атмосфере. Многие девчонки непонимающе косились в сторону стола их группы, пытаясь понять причину грусти у обычно жизнерадостной Сольги. Но с вопросами не лезли — холодный взгляд Данби не обещал ничего хорошего тому, кто подойдет к ним с вопросами.

Позавтракав, Наён обратилась к стаффу с просьбой проводить ее к «продюсеру Им». Крестной на территории общежития не было, она сейчас работает удаленно из своего офиса в агентстве, но на месте оказалась госпожа Хван, которая выдала Наён телефон. Не телефон Наён — их забрали перед началом съемок, а собственный. Говорить такое по телефону не хотелось, конечно, но потом может быть поздно. Не хотелось доставлять неприятности еще и крестной.

Наён вышла зашла в пустой переговорный кабинет и уже там нажала кнопку вызова.

— Да, госпожа Хван, — раздался из динамика голос крестной.

— Это Наён.

— Наён? — удивилась крестная. — Что-то случилось?

Наён глубоко вздохнула, набрав в грудь побольше воздуха, и, собравшись, на выдохе призналась:

— Вы были правы, — сделала небольшую паузу и продолжила, — Я не смогу стать айдолом, мне лучше уйти.

Крестная тоже тяжело вздохнула. Но молчала. Наён еще тише сказала:

— Прости. Я доставляю тебе неприятности.

— Не извиняйся, — ответила крестная. — И не расстраивайся, все будет нормально. Сегодня, как я понимаю, ты все равно выступишь. Уехать можешь либо сегодня вечером, после концерта, либо завтра с утра.

Наён печально вздохнула:

— Спасибо.

Крестная ничего не спрашивала и не уточняла. Она сразу попросила передать телефон госпоже Хван. Они коротко обсудили, как все устроить, а потом Наён практически побежала в общежитие — нужно хоть в душе ополоснуться, скоро съемки.

Перед зрителями Наён выступала с полной самоотдачей. Скорее всего, это ее последний выход на сцену. Жаль, конечно… Но то, что происходит за сценой, слишком сильно ей не нравится, она не сможет работать в этой индустрии.

Для второго номера с песней Бритни Спирс они выбрали «Circus». Яркая и смелая концепция, мощный дэнс-брейк, в котором Наён была в центре. Скорее всего, если бы она осталась, этот номер подарил бы ей много голосов, ведь в прошлых выступлениях блистали другие, а эта хореография должна была стать звездным часом для Наён. В итоге получился красивый финал «карьеры».

Зрители в зале кричали, но особенно выделялись голоса фанбоев — немногочисленные парни орали так, что становилось не по себе. Вот еще один повод для того, чтобы уйти. Наён несколько лет занималась танцами, преимущественно провокационными: стили — стрип-пластика, хай-хилс, тверк. Наён нравилась эта сексуальность в движениях, возможность побыть «плохой девчонкой». Но в зале, перед зеркалом, рядом с такими же девчонками, эти танцы ощущались… как искусство? Да, не балет на сцене театра, но все же. Владение телом, музыкальность, эмоциональность исполнения, даже костюмы и освещение в зале — все это делало выступление чем-то прекрасным, на что Наён с удовольствием смотрела и что с таким же удовольствием исполняла. Здесь же… Эти громкие крики заставляют чувствовать себя скорее стриптизёршей на сцене, чем артистом.

Многие девчонки сегодня выступали «как в последний раз» — продюсеры уже объявили имена тех, кто выбыл по результатам зрительского голосования, а решение о «втором шансе» еще не озвучили. Наён, причем, была уверена, что все решили еще вчера вечером, после тех выступлений перед наставниками и продюсерами. Наверное, это и очень ответственно, и обидно — выступать, зная о своем исключении… но таковы правила индустрии: зрители хотят видеть, как айдолы стремятся к победе любыми способами, как они до последнего сражаются… пусть это и означает, что у этих детей постепенно копятся травмы, с которыми психотерапия может не справиться. Нет, все же Наён не жалеет, что уходит. Но еще сильнее беспокоится о Сольги.

Когда девчонок привезли на площадку для оглашения результатов, Сольги прижалась к Наён, крепко ухватив за руку.

— Как я буду без тебя? — печально спрашивала Сольги.

— Не переживай, Данби тебя в обиду не даст, — печально улыбалась Наён, — Хару просил ее о тебе позаботиться, а Данби очень ответственный человек.

Сольги тоже улыбнулась, словно это было какой-то шуткой, и отпустила руку, чтобы тут же обнять Наён за талию. Она была чуть ниже, но тут еще и встала так, чтобы положить голову на плечо Наён.

— С каких пор ты стала такой тактильной? — немного неловко захихикала Наён.

— Вряд ли я смогу тебя обнять до финала шоу, когда к нам пустят зрителей. Ты ведь придешь на финал?

— И на финал, и на твой дебют.

— Нужно будет попросить, чтобы тебя пустили как родственницу…

— Не нужно, меня и так пустят, — сказала Наён, — Есть кое-что, что я тебе не рассказывала. Им Минсо — моя крестная. Только это секрет.

Сольги подняла голову и удивленно распахнула глаза:

— Крестная? Я даже не знала, что ты католичка. Офигеть. И ты молчала…

— Прости. Но это могло случайно проскочить в разговоре, тогда у нее могли бы быть проблемы… Несерьезные — иначе меня бы не взяли — но остальным девочкам об этом знать не стоило.

Сольги вздохнула и снова положила голову на плечо Наён. Они просто стояли молча, чуть в стороне от остальных. Данби все еще злилась, Янмей привыкла держаться рядом с Данби, а Нари… Нари просто слишком мало времени была с ними.

— Начинаем запись! — раздался голос режиссера, — Все, кого не исключили, занимайте места в зале, исключенные — выстраиваетесь на сцене.

Сольги пришлось отлипнуть от Наён и они вместе, взявшись за