Я взглянула на Кристиана — он по-прежнему молчал, не торопясь вмешиваться в разговор, но в его спокойном взгляде и едва заметной улыбке я уловила ту самую невидимую волну поддержки. Он доверял мне. И верил, что я справлюсь. А этого было достаточно, чтобы привести мысли в порядок.

Хорошо подумай. Не паникуй. Сначала — сырьё.

Пух и перо... Нижний Долес. Там живут крестьяне, у которых полно гусей и кур. Для них перо — побочный и не особо ценный продукт. Если начать скупать прямо сейчас, до того как слух о выкупе разойдётся — можно получить всё за сущие копейки. Это и будет нашим первым вложением в производство. Не просто мои умения, не только идея, но и часть сырья — вклад. А значит, и доля будет честной.

А вот ткани... Да, тут уж проще обратиться к леди Милане. У неё есть связи, ресурсы и понимание модных тенденций. Ей и карты в руки, тем более это будет и её интерес, если товар пойдёт в чайных.

Я мысленно прикинула план — от сбора и обработки до шитья, подумала о том, как распределить этапы и кто может помочь, и уже спокойнее сказала:

— Всё зависит от объёма заказа. Если будет стабильный спрос, а ткани и нитки в наличии, при этом найдётся хотя бы пара свободных рук... думаю, мы вполне сможем изготавливать по нескольку десятков подушек в неделю.

На ум тут же пришла жена извозчика — та самая бойкая женщина, что помогала нам на уборке. У неё всё было сшито вручную, да и рук у неё, кажется, было не меньше двух. Улыбнувшись мысленно, я добавила:

— Среди местных точно найдутся мастерицы. Особенно сейчас, когда между этапами уборки урожая есть свободное время. Это не надолго, но если задействовать его — можно многое успеть.

Идея обрастала подробностями, план — очертаниями. Я чувствовала, как что-то внутри будто расцветает: спина — прямая, голос — твёрдый, мысли — ясные. И на сердце становилось легче.

— Я могла бы сделать лекало, — проговорила я вслух, уже точно зная, как поступить. — По нему помощницы будут вырезать и сшивать детали. Если распределить задачи — кто-то будет кроить, кто-то собирать основу, кто-то наполнять, — работа пойдёт быстрее.

Одновременно я подумала, что такой подход поможет сохранить технику — знание не станет сразу доступным для всех. Всё-таки здесь всё делают иначе: грубо, просто, без намёка на уют. Даже в доме самой маркизы я не видела ничего подобного декоративным подушкам. Возможно, о них здесь просто не знают.

— Отлично, — хозяйка Рилании оживилась. — Тогда я подберу ткани и пришлю их к вам завтра вместе с моими мастерицами. Пусть посмотрят, как вы работаете. Но и травы для чая я по-прежнему жду. Думаю, ваш сбор станет хитом сезона, Ваша Светлость.

Она обратилась уже к Кристиану, и тот сдержанно улыбнулся, чуть склонив голову:

— Конечно, Ваша Милость. В ближайшее время я подготовлю следующую партию. Единственная проблема — эриней. Найти его снова будет непросто.

— Я помню, — кивнула Милана. — Но и по моим каналам пока не удалось его отыскать. Что ж… раз мы всё обсудили. Не откажете пообедать со мной? Пока мой юрист готовит документы. Думаю, я готова подписать с вами сразу два договора.

Мы с Кристианом переглянулись, и он с лёгкой улыбкой ответил за нас обоих:

— Мы только за.

Маркиза тем временем позвала слугу, который проводил нас в сторону столовой, а сама ушла распоряжаться насчёт обеда и бумаг для контракта.

Глава 34. Договор с маркизой Луарийской. Мой первый заработок

Обед начался неторопливо, почти камерно, словно мы были не гостями, а старыми знакомыми, которых здесь ждали. Слуги двигались беззвучно, а на столе один за другим появлялись изящно оформленные блюда, каждое — маленькое произведение искусства. Запечённые в тонком хрустящем тесте овощи, приправленные пряной зеленью и щедро политые янтарным соусом с кислинкой; тушёная птица с ароматом трав и винной глазурью, так нежно разделяющаяся вилкой, что казалась вздохом вкуса; странная, но удивительно вкусная каша с лепестками цветов и хрустящей посыпкой; корзиночки с сыром, кедровыми орешками и чем-то сладковатым, что я не смогла распознать, но точно захотела попробовать ещё.

Сама сервировка поражала — тонкий фарфор, столовые приборы с резными ручками, вышитые вручную салфетки. Всё в этом доме дышало изысканностью, и даже вода в кувшине пахла мятой и чем-то цитрусовым.

Но чем дольше я сидела за этим безупречным столом, тем отчётливее чувствовала: не моё. Не здесь мне уютно. Не здесь моё место. Неужели я действительно уже привыкла к нашему Долесу? К Орлину, к шумным птенцам, к дракончику, к неидеальному, но такому живому дому, где пахнет выпечкой и чуть потрескивают балки под крышей. Мысли об этом месте согревали лучше любого вина. Домом вдруг стало то, что ещё недавно казалось чужим.

Когда трапеза подошла к концу, а десерт — из лёгких медовых коржей с ягодной начинкой и заварным кремом — был съеден под тихую беседу о погоде и урожае, Милана Луарийская с легкой улыбкой пригласила нас в кабинет. На этот раз, в отличие от прошлых встреч, она не спешила откладывать разговоры — напротив, всё было подготовлено заранее.

Кабинет оказался строгим, но светлым помещением с высоким сводчатым потолком, книжными полками, занятыми свитками, и большим письменным столом, за которым уже ожидал аккуратно одетый пожилой мужчина с тонкими пальцами и внимательным взглядом — судя по всему, её юрист. Перед ним на столе лежали два аккуратно сложенных договора, ожидая наших подписей.

— Можете не торопиться, — произнесла маркиза, легко указав нам на невысокий, но весьма удобный диванчик у стены, обитый светлой тканью с изящным растительным узором. Голос её оставался вежливым, но деловым — никакой мягкости, лишь уважительное терпение человека, который умеет ждать.

После этого она склонилась к пожилому мужчине с бумагами, о чём-то негромко с ним переговорила — слишком тихо, чтобы мы могли уловить слова, — и, кивнув, вышла из кабинета. Адвокат молча последовал за ней, закрыв за собой дверь с едва слышным щелчком, и в комнате вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь нашим дыханием и звуками с улицы.

Мы с Кристианом остались наедине с двумя свитками — договоры лежали на столе, будто ожидали, что мы подойдем к ним, как к дверям в новую жизнь.

Мы молча уселись на мягкий диван у стены, взяв каждый