Я поднялся с лежанки и подошел к столу, осматриваясь на чем можно применить анализ. В итоге выбрал небольшой кустик в одной из кадочек на подоконнике.

Анализ!

ВНИМАНИЕ! ИСПОЛЬЗОВАНИЕ АНАЛИЗА ПОТРЕБЛЯЕТ ЖИЗНЕННЫЕ СИЛЫ

Как будто это могло меня остановить! Я хотел знать, что может эта функция, увидеть в деле.

В ту же секунду мир изменился: всё вокруг чуть размылось и выцвело, а растение, которое я выбрал, наоборот обрело какой-то особый объем и цвет. Я вдруг «почувствовал» растение и мне не нужны были текстовые пояснения, чтобы понять, что с ним не так — я просто почувствовал, что на корнях гниль и паразиты, в почве слишком много воды, и это при том, что этому кусту требуется более сухая земля.

Однако система вывела всё это и в текстовом виде.

[Растение: Мать-и-мачеха

Свойства: Слабое кровоостанавливающее.

Состояние: Тяжелое.

Причина: избыток влаги у корней, средняя стадия корневой гнили, мелкие корневые паразиты.]

Информация висела перед глазами несколько секунд, а потом исчезла.

Мир снова обрел краски, а ноги резко подогнулись. Голова закружилась и я рухнул на стул, тяжело дыша. Было ощущение, что из меня сразу выкачали треть всех сил.

Примерно через минуту полегчало.

Что ж, теперь стало понятно предупреждение системы о том, что анализ потребляет жизненные силы и часто его не поприменяешь, иначе можно выжрать весь ресурс и без того слабого организма.

Я посмотрел на свое тело. Может всё дело в том, что оно хлипкое? И чем сильнее и крепче я буду, тем чаще смогу применять этот самый анализ?

Звучало будто бы логично.

Сколько раз я еще могу использовать анализ?

[На данном уровне развития сил пользователя хватит на 4–5 применений анализа.]

Значит, четыре-пять… Негусто, но уже что-то.

Осталось разобраться с Даром, но для начала посмотреть бы на новый дивный мир.

На стуле лежала одежда, которую носил Элиас в повседневности — не выходить же наружу в длинной рубахе-полотнище, в которой я был сейчас. Да еще и без штанов. Хорошо хоть некое подобие набедренной повязки было.

Я скинул рубаху, посмотрел на свое тощее тело и еще раз осознал, что им непременно стоит заняться, потому что Элиас им не занимался.

Одевшись, я по старой привычке сделал легкую разминку, наклоны, растяжку и испытал легкий восторг от того, насколько легко откликается тело.

Вот что значит молодой организм! Казалось, никакая разминка ему и не нужна, но я-то знал, что это ложное ощущение. Запустить тело легко, в молодости кажется, что так будет всегда, а вот ценить его начинаешь лишь потом, когда становишься старше и понимаешь, что с каждым годом организму всё тяжелее и тяжелее.

После растяжки пришел черед обычных приседаний и отжиманий. И если с тридцаткой приседаний это тело справилось, то выдать больше десяти отжиманий оно не смогло.

Нагрузив тело максимально насколько это было возможно, я остановился, тяжело дыша и утирая капли пота. Для начала достаточно. Главное, делать все это регулярно.

Отворив дверь, я вышел в следующую комнату.

Там была небольшая лежанка, на которой, видимо, спал дед, а вот всё остальное пространство было заставлено всяким хламом, во всяком случае с виду. Часть пространства у стены занимал длинный широкий стол с инструментами и кучами трав, сваленных как попало.

Да уж…

Я оглядывал каждый предмет обстановки и понимал одно — деньгами тут и не пахло. Те немногие глиняные сосуды-мисочки, которые Грэм раньше видимо использовал для смешивания трав были либо разбиты, либо треснуты. Будто бы кто-то в приступе гнева просто потрощил их.

В остальном это был старый добротный домик на три комнаты, небольшую кладовку и закуток для кухни, где лежали миски для еды и грязные овощи, в основном корнеплоды по типу морковки и свеклы, и висели пучки простой зелени. Было еще что-то вроде камина, где висел небольшой котел.

Вот только судя по слою пыли и грязи, давненько Грэм там ничего не готовил. Ел всё так — сырым или всухомятку. Нет, тут никто не голодал, но никаких изысков в еде не было.

Дверь наружу была приоткрыта, и я с легким волнением во всем теле распахнул ее.

В лицо ударил дневной свет, а в легкие хлынул еще более насыщенный живой воздух. Я аж прикрыл глаза от удовольствия. Бодрящая утренняя прохлада и приятный ветерок — что может быть лучше?

Когда я привык к свету, то передо мной открылся сад. Хотя скорее это был сад и огород в одном флаконе: тут были и грядки, и деревца, и просто кусты, и цветы — всё вперемешку. Никакой системы…

А еще в саду царила заброшенность, запущенность, то тут, то там виднелись сгнившие растения, подпорки для растений упали и развалились, веревки прохудились, земля была странного цвета, всюду сорняки и ползали какие-то мелкие насекомые… Память подкинула название — жорки, бич большинства магических растений. Похоже, их уже давно никто не ловил, вот они и расплодились.

Очевидно, в последнее время у Грэма были заботы кроме сада. Естественно в это время Элиас не то что палец о палец не ударил ради сада, а и подрезал на продажу особо ценные экземпляры. М-да, такого внука, конечно, никому не пожелаешь.

Я вздохнул. Репутация в поселке у паренька была не очень и она, вместе с телом, досталась мне, но что поделать? Я жив и это главное. Из остального выпутаюсь.

Рядом с дверью заметил большое корыто наполненное водой и сразу стало интересно, ведь я до сих пор ни разу не видел как выглядит лицо этого паренька. Хотя, честно говоря, в таком возрасте вопросы внешности последнее, что занимает мозг, но интересно всё же было.

Я встал над водой и, застыв, посмотрел в отражение.

Так вот ты какой, Элиас. — мелькнула мысль, — Светловолосый, зеленоглазый, с удлиненным лицом и прямым носом. Или это так кажется из-за впалых после болезни щек и мешков под глазами?

Наверное секунд двадцать я привыкал к своему новому лицу, запоминая каждую черточку и родинку.

Да, теперь я в этом теле. Хорошо что Грэм сейчас ушел и я мог всё осмотреть, ко всему привыкнуть.

Вдруг что-то больно ущипнуло меня за ногу.

— Га-га-га-га!

Я посмотрел на это наглое существо.

Гусь. Это был гусь: белый, важный, надутый и злой. Он яростно махал крыльями, стоя возле корыта и явно намереваясь еще раз пойти в атаку. Странно, что я его не заметил сразу. Как-то он слишком бесшумно подобрался ко мне или это я засмотрелся в отражение, привыкая к своему новому