Я бросил на поезд прощальный взгляд и поспешил к вокзалу.

Маршрут до первомайского автовокзала Порошин объяснил мне словами: «Просто иди за моим батей». Я воспользовался советом Сергея Петровича. Неспешно брёл позади гружёного вещами Петра Порошина (так я мысленно называл шагавшего в компании двух детей и трёх женщин черноволосого мужчину). Посматривал по сторонам — любовался пейзажем провинциального городишки (своей показной невзрачностью он будто бы доказывал мне, что «за МКАДом жизни нет»). Вдыхал пропитанный пылью и выхлопными газами воздух. Рассматривал Петра Порошина и его спутников «со спины».

Особое внимание я сейчас уделил женщинам: Ольге Порошиной, Рите и Валентине. В поезде я всё же извлёк из рюкзака полученное от Сергея Петровича фото — убедился, что в компании с Петром Порошиным ехали те самые дамочки, с которыми меня заочно познакомил бывший коллега по работе. Я невольно сравнил сейчас фигуры трёх женщин. Пришёл к выводу, что моим идеалам красоты больше соответствовала «та самая» Валентина (тётя Валя, как называл её Сергей Петрович). Ольгу и Риту я тоже признал симпатичными. Но присудил им меньше баллов на воображаемом конкурсе красоты.

Сергей Петрович мне (вчера?) рассказал, что его родители часто путешествовали на юг через Первомайск. Вот только обычно они ехали в небольшой посёлок на берегу Чёрного моря — в Садовск (там снимали комнату в частном доме). Но в семидесятом году они «достали» путёвки в профилакторий «Аврора» (что находился в трёх десятках километров от Садовска) — туда Порошины поехали в первый и в последний раз. До Садовска и до пансионата они добирались на междугороднем автобусе. Тот выезжал с автовокзала поздно вечером и прибывал на конечную остановку рано утром, ещё до начала «дневного пекла».

Следом за Петром Порошиным я пешком добрался до автовокзала. В здание вокзала Порошин со спутниками не пошли. А вот я прогулялся туда в поисках билетной кассы. Кассу нашёл: закрытой. Сидевшие неподалёку от неё женщины мне пояснили, что билет на автобус я приобрету в автобусе у кондуктора. Внутри автовокзала я заметил пару плакатов с лозунгами советских времён. Увидел расставленные на полу около лавок чемоданы и корзины с вещами. Снова просканировал взглядом одежду собравшихся здесь людей на наличие на ней логотипов иностранных брендов — безрезультатно.

В автовокзале я пробыл примерно пять минут. Без сожаления покинул душное помещение, вышел на свежий воздух, пропахший ароматами табачного дыма и скошенной травы. Увидел, что Пётр Порошин и его компания сгрузили свои вещи на землю около деревянной лавки. Пётр пыхтел сигаретой, окуривал дымом своих спутниц и детей. Женщины общались — активно жестикулировали (меня они пока не заметили). Я прошёл в их сторону, остановился в двадцати шагах от сидевших на лавке мальчишек (Сергей и Вася увлечённо щелкали семечки, сплёвывали шелуху себе под ноги). Я примостил на землю рюкзак.

Ветер отгонял табачный дым в противоположную от меня сторону. Туда же он уносил и звуки женский голосов. До меня доносились лишь отдельные слова, произнесённые спутницами Порошина. Я к ним не прислушивался — рассматривал здание автовокзала и припаркованные рядом с ним «допотопные» автобусы и автомобили. Только сейчас отметил, что в Первомайске пока не увидел ни одной легковушки-иномарки. Не заметил на дорогах даже с детства привычные «Жигули». Зато рассмотрел раритетные автомобили ГАЗ-21 «Волга». В Москве я встречал их редко — здесь же, по пути к автовокзалу, увидел такое авто с десяток раз.

Не сразу заметил, что женские голоса сменили тональность. Я обернулся, лишь когда услышал слово «кольцо». Его произнесла Ольга Порошина — громко, едва ли не жалобно. Я посмотрел на соскочивших с лавки мальчишек — Сергей и Вася бродили по заасфальтированной площадке под фонарём и будто бы что-то искали на земле у себя под ногами. Тем же занимался и всё ещё пыхтевшей сигаретой Пётр Порошин. Рита и Валентина оглядывались по сторонам, шарили глазами по округе (и по мне в том числе). Ольга Порошина жалобно всхлипывала, о чём-то неразборчиво говорила, прижимала к груди руки.

«…Кольцо…», — снова услышал я.

Запоздало, но всё же сообразил, что именно только что случилось. Об этом происшествии мне в машине, по пути к станции «Пороги», рассказал Сергей Петрович. Он говорил, что его мама в начале «той» поездки к морю потеряла обручальное кольцо: не заметила, как и когда оно соскочило с её пальца. Случилось это «несчастье» в Первомайске, по дороге к автовокзалу. Сергей Петрович мне говорил: мать после развода с отцом неоднократно напоминала о том происшествии. Она твердила, что потеря обручального кольца стала началом случившихся в пансионате событий и предвестницей бракоразводного процесса.

Я невольно скривил губы — будто уже почувствовал болезненные уколы в висок. Вздохнул. Всё же подхватил с земли рюкзак и побрёл к лавке, около которой лежали вещи Петра Порошина и его спутников. Первыми моё приближение заметили Валентина и Рита. Они принимали не самое активное участие в поисках кольца. Чуть позже обратил на меня внимание и Пётр Порошин. Он взглянул в мою сторону сквозь облако дыма, затянулся сигаретой, сощурил правый глаз. Увидела меня и Ольга Порошина. Она бросила на меня мимолётный взгляд и снова опустила блестевшие от слёз глаза: Порошина искала на тротуаре потерянную драгоценность.

— Здравствуйте, — сказал я. — У вас что-то случилось?

Я протянул Петру Порошину руку, представился:

— Сергей. Мы с вами до Первомайска в одном вагоне ехали.

— Да, я вас помню, — сказа Порошин. — Видел, как вы играли в шахматы.

Он пожал мне руку и сообщил:

— Я — Пётр. Пётр Порошин. У нас ЧП. Моя жена обручалку обронила. Вот такую же. Только поменьше.

Он поднял правую руку, показал мне надетое на безымянный палец широкое золотое кольцо.

— Непонятно только, где это случилось, — сказал Пётр. — Здесь? Или на железнодорожном вокзале? А может, где-нибудь по пути сюда? Она заметила пропажу только что. Вот. Ищем. Похоже, сейчас отправимся по своим следам.

Порошин взглянул в сторону, откуда мы недавно пришли. Озадаченно почесал затылок. Он словно так же, как и я, сейчас вспомнил: фонари на пути между вокзалами (железнодорожным и автобусным) встречались нечасто — большая часть нашего пути прошла в полумраке или при свете фар проносившихся по проезжей части автомобилей. Ольга Порошина снова подняла лицо и посмотрела на своего мужа. На её щеках блеснули капли влаги. Порошин отбросил недокуренную сигарету, подошёл к супруге. Обнял её, прижал к своей груди. Пётр погладил жену по голове, поцеловал в лоб.

— Всё будет хорошо, солнышко, — сказал он. — Найдём мы твоё кольцо. Обязательно найдём. Никуда оно не денется. До отправления автобуса почти час. За это время мы половину Первомайска на карачках проползём. Каждую кочку и трещину тут обшарим!

Порошин натянуто улыбнулся.

«…Мы тогда чуть не опоздали на автобус, — рассказал мне „вчера“ Сергей Петрович. — Это даже я запомнил. Потому что я очень испугался. Подумал: мы навсегда останемся в этом тёмном Первомайске. Но мамино кольцо мы всё же не отыскали…»

— Могу вам помочь, — сказал я.

Ольга Порошина всплеснула руками.

При свете фонаря я рассмотрел вспыхнувший у неё на щеках румянец.

— Спасибо! — сказала Ольга.

Она посмотрела на своего мужа и спросила:

— Петя, ты считаешь: я по дороге его обронила? Я точно помню, что вышла из вагона с кольцом!

Порошина шумно вздохнула.

— Не переживай, солнышко, — сказал Пётр. — Оставайся вместе с мальчиками тут. Ищите кольцо около наших вещей. Быть может, оно в траву упало или под вон ту лавку закатилось…

Он показал в сторону моего рюкзака.

— Мы там уже посмотрели! — заявила Ольга.

— Посмотрите ещё раз, — сказал Порошин. — Внимательно! А мы с Ритой и Валей… и с… Сергеем прочешем путь до железной дороги. Жалко, что у нас нет фонариков. Зато есть спички.

Порошин вынул из кармана спичечный коробок.