Я тем временем немного выпал из реальности. Да, мир это другой, а вот посттравматический стресс всё тот же. Освобождённых пленников и заложников частенько содержали какое-то время под успокоительными и наблюдением психиатра. Снова я попал в ловушку магического мира, забыв о том, что и без оружия здешние умельцы могут натворить дел.

Тем временем граф немного остыл, хоть и смотрел будто куда-то сквозь нас. Третий боец его гвардии в себя пришёл без приключений. Встал, поблагодарил нас за помощь, представился Иваном Данилиным. Светловолосый мужик лет тридцати оказался обычным чистильщиком, служащим в гвардии графа.

Последним вернулся к нам старший сын графа — Дмитрий Ребров. Во многом он был похож на отца — грубые, но эстетичные черты лица, тёмные волосы, но глаза были карими, видать от мамы. Долгое время он так и лежал, смотря в небо, но потом будто очнулся от наваждения, поднялся и начал заваливать нас расспросами. Что, как и почему мы ему объяснили довольно быстро, а вот Пётр Васильевич ещё долго сидел с ним поодаль, что-то обсуждая.

Когда же с физической и психологической поддержкой было покончено, мой отряд отправился собирать трофеи, а для группы Реброва организовали отдельный привал. Видели когда-нибудь, как пируют люди, что не ели полтора месяца? Я вот да. И даже все невзгоды и потери отошли на второй план, явив миру сытые и довольные лица.

Отвлёк меня от этой картины очередной доклад Райдена. Сумбурный поток картинок сложился в зрелище интересное и непонятное. На центральном берегу, среди едва уцелевшего блока высоток, красовался большой мыльный пузырь, около пары сотен метров в диаметре.

Райден приземлился мне на плечо и ткнул клювом в макушку. Мол, давай мне корм, человек, вон какую образину нашёл. Я, всё ещё находясь под впечатлением, машинально залез в карман и вытащил оттуда горстку семян. Ворон умял их меньше чем за минуту и с громким «Кар!» поднялся в небо. Следом посыпались новые отчёты. Оазис не стал больше расти, оставшись в том размере, на котором мы его заметили. Я присмотрелся и увидел вершину купола, приветливо торчащую из-за зданий соседнего острова.

Я подошёл к Зорину и отвёл его в сторону, с которой аномалию было видно отчётливо.

— Видал, как нам везёт сегодня? — спросил я, кивая в сторону блестящей разводами полусферы.

Паша плавно посмотрел на Мираж, потом на меня. И так два раза. В конце кинул короткий взгляд через плечо, и тихо процедил:

— Вы, сука, издеваетесь.

— Именно! — поддержал я его. — И как это называть, если не свинством?

— Знаешь, Янчик, — Зорин нервно хохотнул и продолжил, — Если часть нашей группы подаст в отставку, чтобы не ходить с тобой в аномалии, я их пойму. Больше сотни всяких разных мне встречалось, но всего два визита с тобой за компанию, и сомнений у меня не осталось — видел я далеко не всё.

— А мне показалось, так и должно быть! — рассмеялся я, поглядывая на спутников, что закончили обедать и дружно уставились в нашу сторону. — Делать то нечего, пойдём собрание устроим.

Когда мы поделились новостями с остальными, видеть лица членов отряда Реброва стало физически больно. И я могу их понять — столько времени гнить в бочке у механоидов, и вот, когда вас уже спасли, а твари повержены, вместо билета домой выпадает путёвка в горящий тур по вони, смраду и смертельным битвам.

— Я так понимаю, остаться здесь мы не можем, — скорее уточнил, чем спросил граф. Его лицо было мрачнее тучи, отдельной угрюмости добавляла густая борода, что отросла у него за время заключения.

— Боюсь, что нет, Пётр Васильевич, — я ответил прямо, без увиливаний. — Дело в том, что ситуация нестандартная, и мы не знаем, как себя поведёт этот Оазис при нашем переходе к следующему. Но у меня есть безумная идея, что придётся вам по душе!

— После всего, что здесь произошло, любая идея отдаёт безумием, Ян, — устало проворчал Ребров, — Только прошу тебя: давай без формальностей, на ты. Мы не на светском рауте, чтобы соблюдать нормы этикета. Петя, Пётр, без разницы. Не надо этих титулов и отчеств.

— Светлая мысль, — я понимающе кивнул. — Тоже никогда не любил все эти формальности, особенно в боевой обстановке. Что же до идеи… У нас есть боевая машина этого мира, с виду надёжная и прочная. Мы её даже в дело пустили. Внутри места хватит человек на пять минимум. Если получится протолкнуть её в Оазис, предлагаю твоей группе разместиться в ней, пока вам не полегчает. А то и глядишь, второй зачистим раньше, чем это произойдёт.

— Действительно, безумно, — ответил Пётр. — Но попробовать стоит, может сработать. Бойцы из нас сейчас и впрямь хуже некуда, а так хоть под ногами болтаться не будем.

— Осталось придумать, как доставить технику на нужный остров, — своевременно заметил Паша.

— На этот счёт не переживайте, ребята, — я усмехнулся, предвкушая веселье. — Есть у меня идея, от которой вы тоже будете не в восторге.

Мерный гул двигателя перешёл в свист, как от турбины самолёта, а меня с Пашей вжало в передние сиденья резко ускорившегося танка. Спустя каких-то пару секунд эффект разгона пропал и мы смогли выдохнуть, правда ненадолго, ведь вскоре сорокатонная махина, разогнанная до запредельной скорости, выскочила с верхнего острова и отправилась прямиком в средний, начав заваливаться вперёд, дулом вниз.

К счастью, стабилизаторы отработали как надо, восстанавливая наше горизонтальное положение в воздухе. Повезло: не пришлось стрелять в полёте, чтобы скорректировать курс. Изначально план был таким, потому-то Зорин и выкинул за шкирку Пони из внутреннего отсека танка, заняв его место со словами о том, что умереть я с ним должен в один день. Ну, с Пашей, конечно же.

Посадка прошла удовлетворительно. Несмотря на все ремни безопасности, гравитационные подушки и крайне низкое притяжение земли, о землю нас приложило будь здоров. Как мы в лепёшку не расшиблись, оставалось загадкой, но мне был очень нужен этот танк.

Во-первых, это рабочая техника не из нашего мира. Мне, как начинающему артефактору, уже этого было достаточно — если она способна без проблем проходить в аномалии и обратно, значит, я смогу её доработать и принять