— «Сам» — это гордыня, которая погубила куда более могущественных существ, — заметил Каин, поворачиваясь к выходу из будуара. Его темный плащ бесшумно скользнул по паркету. — Но твой выбор сделан. Теперь вопрос в том, что ты будешь делать дальше?

— Для начала мне надо вернуться в Пескоройку…

Я посмотрел на тело Изабель, все еще лежавшее на полу. Вся эта гадская история началась из-за нее. Из-за ее непомерной алчности и мании величия. Но мы справились, и отстояли наш мир, хоть это было и нелегко.

— Разумно, — кивнул Каин, останавливаясь у двери. — Мне с тобой по пути — надо забрать из твоей вотчины Матиаса.

Он снова посмотрел на меня, и в этот раз мне показалось, что в его взгляде промелькнул слабый отблеск чего-то, похожего на интерес. Возможно, просто показалось.

— У старого дряхлого упыря (ну-ну, дряхлый он — держи карман шире!) есть для тебя совет, дитя новой силы, — неожиданно произнёс он. — Не ищи учителей среди богов и демонов. Они мыслят совершенно иными категориями, нежели обычные люди. Ведь они ими никогда не были.

Он не стал объяснять дальше. Просто вышел из комнаты, растворившись в темноте коридора, будто его и не было. Я остался один в будуаре мертвой Верховной ведьмы, пахнущей смертью, серой и дорогими духами. Моя рука непроизвольно дрогнула, и по коже пробежала сиреневая искра, словно маленькая молния.

Измождённое тело отозвалось болью. Вот, похоже, о чем предупреждал Белиал, когда говорил, что меня эффектно разорвёт на куски. Я сделал глубокий вдох, пытаясь обуздать эту непроизвольно прорывающуюся энергию. Мне удалось, но колючая «электрическая дрожь» внутри стала только сильнее. Я посмотрел в зеркало, и в своем отражении я увидел не только свое лицо. В моих глазах, на долю секунды, полыхнули те же самые сиреневые молнии.

— Короче, мне нужно в Пескоройку… Срочно!!! — Я выскочил за дверь будуара, нагоняя ушедшего вперед упыря. Пока нам было по пути.

Мы шли по мрачным, погруженным в тишину коридорам замка Изабель. Наши шаги глухо отдавались под высокими сводами, и эхо, казалось, лишь подчеркивало гнетущую пустоту, оставшуюся после недавней битвы и ухода князя Ада. Единственное, что мне казалось странным, это отсутствие верных слуг Верховной ведьмы.

Куда они все подевались? Почему не впряглись в эту схватку? Или они свалили в самый ответственный момент, пытаясь сберечь собственные никчемные жизни? Думается мне, что эти европейские ведьмы и колдуны, тоже прекрасно видели и понимали, куда катится этот мир. Но бросить вызов могущественной главе ковена, да еще и находящейся под защитой демона Хаоса — кишка оказалась тонка. Я поделился с упырём своими соображениями на этот счет.

На что старый упырь мне ответил:

— Всё гораздо проще, ведьмак. Хотя, твои выкладки тоже верны. Но на деле Люцифер отдал распоряжения своим демонам, чтобы те донесли его волю до каждой, даже самой занюханной гадалки, не имеющей даже единственной веды — те, кто окажет поддержку мятежной главе Европейского ковена, рискует испытать на своей шкуре его гнев.

— А, понял, — согласился я с его доводами, — типа, пригрозил их отлучить?

— Вот именно, — подтвердил Каин. — Таким образом Изабель не смогла собрать ведьмовской круг, иначе, нам бы очевидно не поздоровилось. Мы и так еле-еле всё вывезли. Да и то, благодаря твоей везучести.

Я шел по парадной лестнице, стараясь отвлечь своё внимание на роскошные интерьеры древнего дворца, но у меня не очень-то получалось. Та самая «сиреневая дрожь» не утихала. Она была похожа на рой разъяренных ос, запертых у меня под кожей, и жалящих меня без всякой жалости.

Стоило моему вниманию и сосредоточенности ослабнуть хоть на долю секунды, как по нервным окончаниям пробегал болезненный разряд, заставляя мускулы непроизвольно дергаться. В висках стучали отбойные молотки, а на языке все так же стоял привкус меди.

Каин шел впереди, его темная, почти невесомая фигура скользила по полу, словно тень. Он не оглядывался, не произносил ни слова, и от этой его молчаливой уверенности становилось немного спокойнее. Мы миновали главный зал, усеянный сдвинутой и упавшей мебелью — следствием нескольких мощных земных толчков, и вышли в замковый двор.

Весьма прохладный и влажный утренний воздух, после удушающей атмосферы замка показался целительным бальзамом, который на некоторое время уменьшил мои мучения. Я жадно вдохнул полной грудью, надеясь, что он еще больше остудит пожар, разгорающийся у меня внутри. Но, как оказалось, не остудил…

Глухой, протяжный стон, словно испущенный гигантским раненым зверем, вырвался из-под земли. Он нарастал с каждой секундой, превращаясь в оглушительный рев. Плиты замкового двора вздыбились, как морская зыбь. Я едва удержался на ногах, а Каин будто врос в землю, лишь его плащ затрепетал на внезапно налетевшем ветру.

Замок Изабель содрогнулся, как раненый зверь. С башен посыпались камни, с треском лопались витражи в уцелевших окнах. Но самое страшное было не это. Весь массивный комплекс, вековая громада камня и могущества, начал… оседать. Это было медленно и ужасающе.

Земля под ним разверзлась, поглощая фундаменты, стены, башни. Грохот был апокалиптическим. Я отступил, завороженный этим зрелищем, чувствуя, как бурлит внутри меня и выплёскивается вовне дикая сила древнего божества. И эта сила, в самом прямом смысле пожирала каменные стены замка.

Я отчётливо чувствовал, как почва под замком уходит вниз. Островерхие башни с оглушительным треском начали крениться, их каменная кладка ссыпалась в бездну, развезшуюся прямо под фундаментом. А я стоял, как парализованный, глядя как исчезает в клубящемся облаке пыли древний замок. И виной тому был я. Вернее, мой новый дар, который я так и не смог обуздать.

Затем мир взорвался сиреневым светом, раздался оглушительный треск, а замок просто испарился, оставив на прежнем месте лишь мелкую «дымящуюся» пыль. Я застыл, ошеломленный, глядя на огромную дымящуюся дыру, ведущую, наверное, в самую бездну. Сердце бешено колотилось.

Каин резко обернулся. Его древние глаза, лишенные привычной насмешки, смотрели не на рушащийся замок, а на меня. В его каменном лице по-прежнему не было ни удивления, ни осуждения. Лишь все та же ледяная констатация факта.

— Вот, собственно, о чём я и говорил, — произнес он бесстрастно. — «Справлюсь сам»? С каждым часом сила будет лишь нарастать.

Я молчал, сглотнув ком в горле. Он был прав. Эта сила была дикой, слепой и смертоносной. Она рвалась наружу, а я до сих пор не подобрать ей крепкий поводок.

— Что же мне делать?