Даша впервые посмотрела ей прямо в глаза, и у неё по спине пробежал холодок. Только сейчас она осознала, что у Ангелины за внешностью обычной современной женщины скрывались такие силы, что становилось не по себе. А выдавал её пронзительный, прожигающий насквозь взгляд — его было трудно выносить, от него хотелось бежать прочь.

— Следуй за мной! — сделала величественный жест рукой Ангелина и, не оборачиваясь, направилась вглубь квартиры.

И Даша, словно покорная овечка, последовала за ней. Только что испытав на себе взгляд старшей «ведьмы», она ощутила некое оцепенение, от которого ей стало тревожно, и оглянулась на Ульяну, словно ища у той поддержки.

— Не волнуйся, всё в порядке, — понимающе кивнула та. — Иди за мамой…

Ангелина и Даша оказались в просторной комнате, потонувшей в полумраке, где на отдельном столе располагались всевозможные магические атрибуты — зажжённые свечи, карты Таро, стеклянный шар, колдовская чаша, книги заклинаний и много чего другого. В некотором отдалении Даша заметила даже череп, клыки каких-то животных и ритуальный нож, что заставило её содрогнуться.

— Не бойся, девочка, — мягким обволакивающим голосом успокоила её Ангелина. — Это всего лишь предметы, необходимые для работы… Я помогаю людям, и они мне благодарны за это… Сядь и расслабься… Смотри сюда…

Она взяла в руки небольшой стеклянный шар на цепочке и стала покачивать им перед глазами Даши. Та послушно следила за его мерными движениями и вдруг почувствовала, что погружается в глубокий транс. Девушка всё слышала и видела, но оказалась лишённой способности действовать самостоятельно.

— Я знаю, что тебя беспокоит… Вижу, в чём твоя проблема… — послышался мелодичный, но настойчивый голос Ангелины. — У тебя ведь есть старшая сестра, да?

— Да… — подтвердила Даша, с трудом ворочая непослушным языком.

— Она скоро должна произвести на свет сына… — вновь заговорила Ангелина. — Но в вашем роду мальчики-первенцы издавна умирают… Ты боишься за сестру и её ребёнка и хочешь знать, почему так происходит?

— Да… — снова кивнула Даша.

— На весь ваш род почти два века назад наложено проклятие… — донеслись до Даши глубокие интонации Ангелины. — Я вижу совершенно отчётливо… Более того, даже знаю, когда и по какой причине это произошло… Хочешь и ты увидеть?

Странно, голос старшей «ведьмы» звучал негромко и мягко, но, казалось, он впивался в мозг, и от него некуда было деться. Или это чудилось Даше в её нынешнем необычном состоянии?

— Конечно, хочу, — с трудом произнесла она.

— Сейчас ты это увидишь… — пообещала Ангелина.

И тут же девушка перенеслась в другую реальность, будто стала смотреть трёхмерное кино. При этом ей казалось, что и сама она находится в гуще событий.

…Даша увидела великолепный ухоженный парк с аллеями, прудом и беседками. На берегу пруда стояла красивая рыжеволосая женщина в изящном длинном платье, украшенном кружевами, и увлечённо писала картину, изображающую закат. А неподалёку за деревьями прятался парень в домотканой крестьянской одежде и жадно наблюдал за ней.

— Что, Ярославушка, — вдруг, не оборачиваясь, проговорила женщина, — опять явился? Я же велела тебе больше не показываться мне на глаза…

При этих словах парень вздрогнул — видимо, не ожидал, что она догадывается о его присутствии.

— Не гневайтесь, барыня… — крайне смущённый вышел он из своего укрытия. Его смоляные кудри слегка прикрывали щёки, которые стали совершенно пунцовыми. — Прощения просим…

Он отвесил поклон, но не уходил, исподтишка обжигая взглядом рыжеволосую красавицу.

— Не исполняешь ты барскую волю — это плохо… — усмехнулась та, продолжая водить кистью по холсту. — Что же мне с тобой делать?

— Не гневайтесь… — тихо повторил парень. — Изнемог я без вас… Силушки больше нет…

— Ах ты дерзкий какой! — в притворном гневе вскричала красавица, а у самой на губах заиграла победная улыбка. — Говоришь, силушки нет, а мне твердишь о своей любви…

И, наконец, обернулась.

Парень, вновь склонившийся в почтительном поклоне, вскинул на неё горящие карие глаза.

— Какая же любовь без силушки-то… — молодая барыня стала медленно приближаться к нему, накручивая на палец рыжий локон.

Она поразительно напомнила Даше кого-то.

— Смилуйтесь, Дарья Сергеевна… — внезапно охрипшим голосом произнёс парень. — Что хотите сделаю, только…

Дарья Сергеевна? Так ведь и её, Дашу, зовут так же! И у неё точно такие же рыжие волосы, голубые глаза, аккуратный нос и маленькие пухлые губы. С той лишь разницей, что у этой барыни небольшая родинка над правым углом рта, а у Даши — над левым, но это почти незаметно. Неужели такое возможно?

— Ах, Ярославушка… — усмехнулась барыня, подойдя совсем близко. — Неужели ты мог бы осмелиться и полюбить свою барыню?

Спросила лукаво, словно заигрывая с огнём. Но при этом взгляд её оставался холодным и жёстким. Она протянула руку и коснулась груди парня. Тот сразу словно сошёл с ума, забыв о надлежащей сдержанности.

— Мог бы, барыня… — страстно и хрипло зашептал он, завладев её рукой и прижимая к сердцу. — Вот вам крест, мог бы…

— И ничего бы не побоялся? — усмехнулась она, делая вид, что не замечает этой вольности. — На всё пошёл бы?

— На всё… — снова зашептал парень, нависая над ней. — Ничего не побоюсь! Только дозвольте…

Его крупная статная фигура возвышалась над невысокой изящной фигуркой рыжеволосой искусительницы.

Глава 5

Даша, наблюдавшая за ними, замерла. «Не соглашайся! — хотелось крикнуть ей. — Очень опасно!» Интуитивно чувствовала, что добром дело не кончится. У неё было такое ощущение, что она без труда может коснуться их обоих. Но сколько девушка ни пыталась обнаружить себя, ничего не получалось. Эти двое её не замечали и думали, что на берегу пруда одни-одинёшеньки.

— И дозволю! — вдруг заявила барыня, резко отстраняясь от парня. — Приходи сегодня вечером… Только вот моё условие.

Она немного помедлила, а Ярослав замер, напряжённо вглядываясь в любимое лицо и пытаясь угадать, что его ждёт.

— Какое? — едва слышно проговорил он. — Всё выполню…

— Вечером и ночью я буду с тобой, но утром… — барыня вновь сделала паузу. — Утром ты умрёшь!

У Ярослава расширились глаза и слегка побледнели скулы.

— Почему? — по инерции спросил он.

— Я так хочу! — топнула ногой она. — И это моё