Под перезвоны колокольчиков, он вывел нас под руки к мужчинам, нервничающим у алтаря, и, передав им, облегченно выдохнул. Жрец протяжно воспел стихии, сведшие любящие сердца друг с другом и попросил произнести клятвы. Я не слышала, что говорят друзья, ведь клятвы, произнесенные в священном месте, слышит лишь тот, к кому ты обращаешься. Для всех мы просто стояли под мелодичные звуки, красивые и счастливые.

– Брианна, с того момента, как я увидел тебя, я понял, что не смогу выкинуть тебя из головы. Но когда ты бросила мне вызов, я осознал, что нет для меня женщины лучше, чем ты. Раз за разом ты доказывала мне, что ты честнее, сильнее, великодушнее, чем я думал. Я люблю тебя, и это не изменится ни через день, ни через год, ни через тысячу лет. Я хочу разделить с тобой свою любовь и свою жизнь. Я, Алан Дизраэли, принимаю тебя, Софья Брианна Сухачевская, как мою законную жену, обещаю любить тебя безоговорочно, поддерживать тебя во всем сейчас и навеки. И призываю стихии в свидетели.

– Ты смог признать, что ошибался во мне, понять и принять мою правду. Поверить в нее. Поверить в меня. Я люблю тебя, и знаю, что это не изменится ни через день, ни через год, ни через тысячу лет. Я хочу разделить с тобой свою любовь и свою жизнь. Я, Софья Бианна Сухачевская, принимаю тебя, Алан Дизраэли, как моего законного супруга, обещаю любить тебя безоговорочно, поддерживать тебя во всем сейчас и навеки. И призываю стихии в свидетели.

Стоило нам произнести клятвы, как вокруг нас закружился разноцветный вихрь, он оседал блестками на коже и одежде, те мгновенно впитывались, а за яркой пеленой раздались аплодисменты и голос жреца.

– Стихии благословили вас, идите с миром, – вихрь стянулся в тонкую ленту, проскользнувшую на запястье, и остался там золотым узором. А нас встретили восторженными криками друзья.

В честь такого праздника в академии объявили выходной, и отмечать нашу свадьбу адепты решили с размахом, да еще и в главном зале. Украсили его цветами. Такого количества я еще не видела, да еще и условной зимой.

– Слушай, Роберт, а тебя ничего не смущает?

– Смущает, кажется, после вашей свадьбы у меня несколько поредеет штат. Старик Дифенбай не выдержит такого удара. И где мне искать преподавателя травоведенья посреди учебного года? – в этот момент как раз зашел тот, о ком мы говорили, оценил масштаб ущерба своей оранжерее и с диким воплем выбежал прочь. – Что мне делать? – он с укором посмотрел на Этери и меня.

– Не знаю, что будете делать вы, а она в ближайшее время работать не сможет! Ей нужен покой, – Кипари тут же обнял за плечи жену.

– А нам нужен отпуск… Небольшой, – хмыкнул Алан.

– Предатели! – взвыл ректор и устремился за Дифенбаем. Мы же дружно рассмеялись.

– Я люблю тебя, Софья, – прошептал мне на ухо мой уже муж. – И я рад, что ты доверила мне свою тайну.

– И я рада, что мне не нужно тебе больше врать. Я люблю тебя, мой золотой дракон.