— Прикажу, и ты никуда не побежишь, — ледяным тоном процедил я. — А если побежишь, посажу под арест. Ишь, разошёлся!

Посмотрел на реакцию поникшего сына и добавил:

— Не надейся, не отвалишь. Вместе начинали, вместе и закончим. Но чтобы больше без истерик! Илья Алексеевич, здесь остаёшься. Ты человек основательный, и безопасность обеспечишь, и сохранность.

— Исполним! С Божьей помощью, — послушно отозвался иерей.

Послышались легкие шаги, шелест, еле слышный скрип ступеней — по лестнице в длинном шёлковом халате тёмно-бежевого цвета спускалась Селезнёва.

— Всё ещё сидите? Мальчики… И эти адские ящики не убрали? — с запрограммированным неудовольствием спросила она. Ясно же, для того и спустилась.

Гоблин вскочил с дивана. Да уж, произвела начальница впечатление на знаменитого сталкера. Так она и на Кастета произвела такое же.

— Будет исполнено! Перемещаем наличные ВВ в сарай, соблюдая предписанные меры предосторожности! — по-армейски бодро доложил Сомов.

— Никогда не разберёшь, где вы врёте, а где правду говорите, — Екатерина удивительным образом почти дословно повторила мои слова. — Знаете что, мальчики… Давайте уже, выпускайте своего Кракена. Решительно невозможно жить и работать, зная, что рядом лежит атомная бомба.

— Екатерина Матвеевна, завтра же начинаем операцию! — я тоже встал и тоже доложил. Дисциплина — заразная вещь.

— Когда?

— В двенадцать выдвигаемся.

— Остановитесь у тётушки Молли?

— Как водится. Осмотрюсь, узнаю, что да как, а послезавтра начнём.

— Хорошо. Ну что смотрите, хватайте свои бомбы! Или мне вам помочь?

Строй партизан замотал головами.

— А потом всем спать. И не пейте больше ничего, не нарывайтесь, проверю.

Неожиданно в пропитанный ароматами дорогого дерева зал визитов ворвался принесенный с прерий Аризоны запах полыни — томительный воздух скитаний, дорог, лесов, бескрайних просторов и кромешных тёплых ночей, разрезаемых лучами дальнего света фар.

И у меня сжалось сердце.

* * *

Перед поворотом дорога сужалась и уходила за небольшой холмик, единственный в этом месте. Я ехал осторожно, часто поглядывая по сторонам, и потому, должно быть, заметил дозорных поздно, когда они были уже шагах в ста. Дино, ехавший впереди на «харлее», увидел их раньше и встал как вкопанный.

Странное место выбрали для блокпоста парни из Форт-Массак, как-то не похоже это на многоопытного капитана Райана Дудака. С юга их, конечно, не видно, но ведь и они ни черта не видят. И мешки с песком уложены бестолково, на скорую руку. Да и тент, с провисанием закреплённый на четырёх угловых шестах, тоже. Обычно на таких блокпостах натягивают коньковую верёвку, формируя скаты. Почему они вообще выстроились здесь, а не на удобной площадке возле ручья Гурон-Крик? Наверное, комендант гарнизона решил прикрыть дорогу к форту на Т-образном перекрёстке. Значит, есть основания.

Под тентом стояла маленькая палатка из выгоревшего на солнце брезента, из которой торчали дорогие жёлтые ковбойские сапоги. Итого, бодрых служивых двое, командир «блока» почивать изволит.

Двое шли навстречу и ступали осторожно, как рыси и вооружены винтовками «Спрингфилд». Ни один камешек не треснул у них под ногой.

— Спокойно! — тихо сказал Гоблин, когда мы выходили из машины. — Индейцы, что ли? Никогда не видел живого индейца. Кого только не видел…

Расстояние сокращалось.

Солдаты пристально смотрели на нас. У меня же на лице, как я позже понял, появилась деланная улыбка. Дино выглядел настороженно. Только сталкер был бесстрастен.

Шедший первым дозорный остановился и, загораживая путь, поднял винтовку перед собой на вытянутых руках, как закрытый шлагбаум. Мы остановились. Остановились и солдаты. Все молчали. Наконец молодой, не опуская ствол, спросил резким, как птичий клекот, голосом:

— Чего белому южанину здесь надо?

Это действительно были индейцы. Форма формой, но боевая раскраска на лицах выдавала их с головой. Я уже научился различать племена. Перед нами стояли апачи-чирикауа, которые, в отличие от многих прочих бэндов, меньше склонны к вызывающим атрибутам и поведению, но зато они же, по рассказам военных, являются самой стойкой и управляемой пехотой среди здешних краснокожих.

— Русская дипломатическая миссия, важное дело, — сухо ответил я, одной рукой демонстрируя красное удостоверение с золотым гербом, а другой, показывая на лобовое стекло, где была прилеплена соответствующая табличка.

— Тапила! — солдат повернулся к старшему. Совсем молодой индеец, года на два старше Дино, а то и ровесник.

Старший подошёл и начал тщательно изучать удостоверение, вглядываясь в печать и мелкий шрифт.

Рядом со мной встал юноша-апач с таким выражением девственного любопытства в глазах, словно он только что попал из первобытного мира в современный. Даже рот слегка приоткрылся. Все привлекало его внимание, вплоть до хлястиков на закатанных рукавах. Юноша осмотрел меня, затем опустил винтовку прикладом на землю и бесцеремонно протянул руку к моим наручным часам.

Я стукнул его по запястью. Осматривать машину и обыскивать миссию я не дам. Только позволь разок, и о дипломатической почте придётся забыть. Да и не те здесь места, чтобы такие вещи проходили без последствий. Ковбойские здесь места.

Чирикауа резко зашипел, отшагнул и чуть пригнулся, опасно положив руку на нож. И в тот же миг упёрся взглядом в стволы дерринджера Бернадино, который тот наставил ему прямо в лоб, одновременно произнося длинную и злую фразу на итальянском языке. Что ты поделаешь, никак не могу приучить его материться на сермяжном русском.

— Тапила⁈ — уже громче воскликнул солдатик, но старший не обращал на него никакого внимания, искоса поглядывая на Гоблина. Опытный воин сразу понял, откуда может покатиться лавина.

Сомов стоял в двух шагах и демонстративно разминал затёкшие конечности, а потом неожиданно с силой подпрыгнул на месте — джинсовка задралась, обнажая расстёгнутую кобуру «кольта». Затем он ещё раз мотнул руками, ласково улыбнулся и встал со старшим вплотную, что-то пробормотав себе под нос. Он сталкера исходила первобытная энергетика такой силы, что было ясно: при желании он за пару секунд смешает обоих в фарш.

— Хой-ай! — старший апач недовольно покачал тяжёлой головой, в свою очередь, тоже стукнул молодого по руке, а в горле у него что-то гортанно заклокотало. Я не понял, смеётся он или злится, потому что вместо пояснений индеец обратился к юнцу на своём языке, выплёвывая короткие рубленые фразы.

Хм-м, похоже, один я тут стою, слушая бормотание и чужую речь, и не совсем понимая обстановку.

— Куда вы едете? — наконец спросил Тапила, в очередной раз сверкнув на сталкера жёлтыми белками глаз.

— В Батл-Крик, — ответил я с облегчением, глазами показывая Бернадино, чтобы тот