— Да ну тебя… Генка не даёт покоя! — сказал она.

— А я при чём? — спросил я.

— Но ты же… мы же с тобой...

— Ты сама сказала что это временно… и вообще не предупредила меня про Генку. Могла бы сказать!

— Что, правда не знал? — удивилась она. Как-то не очень искренне.

— Правда, — сказал я.

— Генка хочет помолвку, настаивает. А я не хочу! Не нужен он мне!

— Так и скажи ему, — предложил я.

— Не могу. Родители всё решили, начали дела по общему бизнесу. Началось слияние…

— Это всё понятно… но что я могу сделать? Марина?

— Он мне вообще не нравиться. Грубый, упрямый… не любит меня.

— А вот по поводу не любит, тут я не согласен. Чего он драться тогда кидался…

— Это чувство собственности, это не любовь, — возразила уверенно Марин. — Он как зверь. У него думаешь никого не было… мне же сказали про его интрижки.

— А от меня ты чего хочешь? — я искренне не понимал, что я могу сделать. Если началось слияние бизнеса. Если там родители заинтересованы. Если…

— Я хочу, — начала она неуверенно. — Хочу что бы ты его убил!

Я аж отпрянул от неё. Я ещё не всё понимал про новый мир. Но знал, что убийство человека из твоего рода… особенно по такой причине… это очень тяжкий проступок!

— А почему я-то? — только и смог вымолвить я.

— Никита отказал, — ответила она с сожалением. — Он бы смог с ребятами своими. А ты один можешь своим Огненным клинком. Миша сделай, а?

— Нет, — сказал я. — И речи быть не может. Даже не проси! Кто я по твоему? Наёмный убийца!?

— Ну ты хоть меня обними…

Я замер, не зная что делать. И будь мне на самом деле шестнадцать лет. Я бы затупил, обнял. Но даже если бы я не познакомился с Машей, даже тогда не стоило бы иметь дело с хитрой Мариной. Хитрой и как выяснилось коварной. А может просто безрассудной, капризной девчонкой? Генка мне не нравился, но… причин его убивать у неё объективно не было. И что главнее: у меня тоже.

— Нет Марина, мы не будем обниматься, — сказал я твёрдо. — Между нами всё кончено. Давай я тебя провожу...

Она захотела запротестовать, но наткнувшись на мой стальной взгляд и твёрдую руку, молча пошла к выходу. Дойдя до брички, она оглянулась. Я помахал ей дружелюбно рукой, она слабо помахала в ответ, села в экипаж и уехала.

Когда я вошёл в дом, дед стол у окна.

— Это не Марина Бурова? — спросил он.

— Да.

— Что она хотела?

— Что бы я убил Гену… плохой он, замуж за него не хочет. Только ты никому не говори дед. Обещаешь?

Дед на меня остро глянул:

— И что ты?

— Сказал: завтра разберусь, — пошутил я.

— Миша! — повысил голос дед.

— Отшил её, дед, что ещё я мог сказать…

Дед расслабился.

В тот день я решил наконец посетить «Муар». И облагородить их своими уникальными песнями. Что бы не забыли меня. Сев на мотоцикл я поехал к ресторану. Люди были рады меня видеть, опять там собралось под двести человек. Все требовали «Что-то мою пулю долго отливают». Другие песни тоже встречали на ура. Но эта оказалась любимой. А ещё я спел новую для них песню Черницкого «Я подозвал коня».

«Я подозвал коня, Конь мой узнал меня, Взял, да помчал белой дорогою, Чистой подковой звеня. Будет лететь мой коньПтицей по-над рекой, Будет играть гривой разметанной, — Он у меня такой!..»

…

Как обычно я сорвал овации и стал ещё ближе к этой небольшой компании Витязей. Тем горче мне стало на душе, словно я хочу их использовать чисто под свои эгоистичные нужды. Так наверно и было бы. Но нет, я выполнял волю Наставника. А он мне чётко сказал: «спасешь свой Род и много хороших людей».

— Хороша песня, — ко мне за стол подсел Стас, негласный лидер всех этих людей. Он всегда ходил в белой рубашке с закатанными рукавами и тёмных брюках. Своеобразный дресс-код. Из разговоров я так же понял, что ресторан «Муар» принадлежит ему, хотя был здесь и отдельный управляющий…

Я кивнул.

— Песня хорошая.

— Чьих ты будешь парень? — спросил Стас, глядя мне в глаза.

Я готовился к этому вопросу. Сильно врать тут не стоило, называя чужие имена, поэтому я ответил нейтрально:

— Из боярских я…

— А именно, — спросил мягко Стас.

— Пока не хотелось бы… Но как вы поняли я далеко не из высших родов… — Сказано это было так, словно я и вовсе не аристократ.

— Боярин, как я и думал, — покивал Стас. — Кто же ещё так споёт… И что же тебя привело к нам?

— Жажда славы, — ответил я. — Нравиться мне, музыка стихи. Я считал что чего-то стою в этом деле… А другие так не считали. Тогда я решил проверить и пришёл к вам…

— Кое чего ты стоишь, — покивал Стас. — Часто будешь к нам приходить?

— Не знаю, — честно ответил я. — Буду захаживать иногда.

— Я к тому спрашиваю: если тебе интересно, можешь у нас вместо музыкантов работать… и зарплата будет и чаевые… но ты как я выяснил боярин и не из самого нижнего рода, — он улыбнулся. — Захочешь ли…

— Пока что буду к вам захаживать по мере возможностей. Просто сейчас дел много, и тренировки, и поступать надо и вопросы решать другие, — сказал искренне, радуясь что не приходиться врать.

— Ладно, подумай, — он похлопал меня по плечу. — Сыграй «Волки уходя в небес» и «коня»… До сих пор помню первого коня… умер, а меня вынес с поля…

Я ушёл от них под дружеские похлопывания и обещания что буду теперь заходить почаще.

Вернулся домой я в пол двенадцатого ночи, дед как раз пил чай с бутербродами на кухне. Он такой. Утром обязательно кашу, но вечером обязательно бутерброды. С колбасой, сыром, лососём или ещё чем.

Сел за стол, отрезал хлеб и стал намазывать масло, так как в «Муаре» я в тот раз ничего кроме сока не заказывал. Даже вина пить не пришлось, я больше не боялся выступать перед людьми.

— Дед я никак не пойму… я вытащил уже три раза огненный клинок. Но на постоянную он не появляется. Вот сейчас, я хочу его вытянуть, а никак… только в очень безвыходных ситуациях. И то не всегда… В чём дело?

Я вспомнил ссору со Збигневым, как он стоял и угрожал своим Огненным клинком. А мой так и не вышел.

— Наверно в тебе ещё мало силы и выносливости, — предположил дед.