но при этом необычайно тёплый для осени дождь. Пока дошёл до больницы, промок до нитки, а вот продрогнуть — не продрог. Переоделся, на медосмотре традиционно уже перебросился парой двусмысленных шуток с Элей и отправился в гараж. Жора курил в компании знакомых шоферов, и я задумался, как так получилось, что сам до сих пор не сошёлся ни с кем из санитаров, но огляделся и сообразил, что санитарами в обслуживающие пси-блок бригады брали исключительно таёжных орков, а эти громилы с чёрно-зелёными мордами за ровню меня определённо не считали. Ну а лесостепные орки с обычных машин полагали выскочкой и общаться желанием не горели или, самое меньшее, ждали первого шага со стороны новичка.

В будущем это могло стать проблемой, но сейчас было попросту не до того. Пока что я не собирался искать подходы ни к кому из своих коллег. Нет, с Дашкой бы сошёлся, но там мне, увы и ах, ничего не светило.

В машине уже сидел хмурый и насупившийся дядя Вова, в ответ на мой вопрос о причинах дурного настроения он коротко выдохнул:

— Дождь!

— Так осень же! — развёл я руками.

— Мне от этого легче должно стать? — скривился упырь, а когда незадолго до восьми появилась расточавшая улыбки и лёгкий аромат духов Дарья, его прямо-таки перекорёжило. — Ну и чего мы цветём и пахнем? — поинтересовался дядя Вова каким-то совсем уж скрипучим голосом.

Эльфийка рассмеялась.

— Жизнь хороша и жить хорошо!

— Хахаля завела! — догадался упырь. — Но он же у тебя не первый и даже не пятый, так чего счастья тогда полные штаны?

— А какой смысл ухажёров заводить, если не для счастья? — парировала Дарья.

— Этого не заводили, этот сам завёлся, — поведал нам Жора, который забрался на водительское сиденье, стряхнул воду с кепки и лишь после этого захлопнул дверцу. — Сейчас видел, как нашу кралю давешний ментёныш до проходной провожал.

— Не город, а большая деревня! — закатила глаза интерн. — И вообще — вам больше, что ли, обсудить нечего, кроме моей личной жизни?

Я демонстративно расправил позаимствованную в туалете общежития газетку, а вот дядю Вову разобрало любопытство.

— Это который? — поинтересовался он. — С грабежа на Садовой? Который ещё потерпевшую в больницу сопровождал?

— Тот самый, — подтвердил шофёр.

— И как ты поморского эльфа родителям представлять собираешься? — с нескрываемой насмешкой поинтересовался упырь. — Ох, сделают они тебе а-та-та!

Но испортить настроение Дарье у него не получилось.

— Так я замуж за него выходить не собираюсь — какие ещё знакомства с родителями? Сказано же: для счастья завела! Чего непонятного?

— Маме это своей объяснять будешь.

— А что мама? Не с орком же сошлась!

Я не удержался и фыркнул.

— А вот это обидно было!

— Да брось! — отмахнулась эльфийка. — Просто интрижка с орком — это последний писк моды у девочек из хороших семей.

— Хм… — Я убрал газету. — Познакомишь с кем-нибудь?

— Ну… — задумалась Дарья и покачала головой. — Нет, пожалуй. Их городские интересуют, самое большее — стиляги. Ты для них слишком… брутален.

Жора заржал.

— Ты ж его голым не видела, откуда тебе знать, слишком он брутален для эльфиек или в самый раз?

— Угомонись! — потребовал дядя Вова и наставил указательный палец на уже собиравшуюся возмутиться из-за скабрезной шутки Дарью. — А ты не вздумай его ни с кем знакомить. Оторвут голову, без санитара останемся!

— Жаль! — вздохнул я и вновь развернул газету, но дочитать позавчерашние новости помешал переданный диспетчером вызов.

Дорожное покрытие на окраине оставляло желать лучшего, набравший приличную скорость автомобиль то и дело ощутимо потряхивало, так что пришлось сворачивать газету и хвататься за ручку над головой.

Ну и закрутила рабочая суета. Вызовы следовали один за другим, толком перевести дух не получалось часа два, пока нас не отправили чуть ли не на другой конец города. Вроде бы следовало порадоваться неожиданной передышке, но стряслось что-то по линии пси-блока, так что все как-то разом подобрались.

— Подробности будут? — уточнила Дарья у диспетчера. — Орк? Лежит и не встаёт? Понятно.

Она положил трубку, и дядя Вова поморщился:

— Ну и что тебе понятно?

— Мне понятно, что ничего не понятно! — не полезла эльфийка за словом в карман. — В ноль-три звонили родители. Говорят, ни на что не жалуется, кроме как на полнейший упадок сил.

— Один вот так уже лежал и не вставал… — проворчал я, припомнив случай с инженером.

— Не, — мотнул головой упырь. — Тут что-то другое.

И — да, другим это и оказалось. Орк лежал и не вставал, и экстрасенсорная ерунда к его плачевному состоянию никакого отношения не имела. Просто исхудал до такой степени, что кожа да кости остались.

— Вы его голодом морили, что ли? — брякнул с порога комнаты дядя Вова.

Да у меня и самого на языке вертелся тот же вопрос, но сдержался, поскольку в квартиру нас запустила мать больного — средних лет орчиха, крайне плотного сложения.

Та промокнула платочком глаза и сказала:

— Джон сам разработал себе программу питания.

— Джон? — хмыкнул упырь. — А по паспорту Иван, получается?

— Джону не нравится, когда его так называют! — объявил выглянувший из соседней комнаты орк — не сказать, будто субтильный, но и отнюдь не мускулистый.

Кожа его была лишь самую малость зеленоватая, и я сообразил, что лицезрю городского орка.

— Документики! — потребовал дядя Вова и, уже чуть смягчившись, произнёс: — Да не ваши, а больного!

Я поглядывал то на проводившую осмотр пациента Дарью, то на его родителей, но моё вмешательство не потребовалось ни там, ни тут. Даже когда эльфийка озвучила диагноз, всё