просто не успеваю от них закрыться) пронеслась перед моими глазами. При жизни это существо было озабоченным хикки-извращенцем, убивавшим свои дни за просмотром порномультиков со всякими тентаклевыми монстрами, изнасилованиями и гипнозами. А после смерти он сам стал таким монстром со способностью контролировать тела своих жертв и при этом начал идентифицировать себя как женщину… и в голове его постоянно блуждали мысли о том, чтобы воссоздать с кем-нибудь сцены из его любимых порномультиков. К счастью, я оборвал его существование раньше, чем он сумел выместить на кого-нибудь свои извращённые фантазии. Повезло Иссиде, что Люстру не интересовали парни, а то я бы заставил его столкнуться с последствиями своих необдуманных действий на собственной шкуре.
Кстати, как ни парадоксально, Люстра после очищения не попала в Ад — при жизни он был озабоченным, но безобидным и никому не вредил.
А вот второй умник, отбившийся от стаи, оказался вполне себе грешником, так что мне снова довелось мельком увидеть величественные врата Ада. Увы, глазеть времени не было — Иссида с Рукией могли пострадать, если задержусь ещё немного.
Когда я вернулся в парк, Рукия уже дышала как загнанный зверь (кролик, конечно же), а последний квинси из преследователя превратился в добычу, удирающую от целой оравы монстров.
— Поберегись! — крикнул я Рукии, запуская Зангецу прямо ей навстречу.
Глаза едва успевшей увидеть меня девушки расширились в шоке и ужасе, но она всё же успела в последний момент пригнуться, пропуская огромный меч над головой. Жадный до вражеской крови духовный металл хищно вонзился в голову первого из её преследователей, прошёл через шею и успел углубиться до лопаток, прежде чем я дёрнул его на себя — за ленту и через прямой духовный контроль, — буквально располовинивая первую жертву и направляя смертельный полёт занпакто к следующей.
Не подумайте, что я какой-нибудь маньяк, но то, как Зангецу в брызгах крови расчленял тела моих врагов, выглядело завораживающе — было в этом что-то величественное. Что-то, что пробуждало во мне некое первобытное чувство… восторг хищника, упивающегося охотой, или…
— Придурок! — вырвал меня из мыслей возмущённый голос Рукии. — Ты мог меня убить!
— Не наговаривай, — отмахнулся я. — Я же не какой-нибудь маньяк — я знал, что ты увернёшься.
— А ЕСЛИ БЫ НЕ УСПЕЛА?! — пуще прежнего разоралась Кучики. — ТЫ!..
Как именно она хотела назвать меня в этот раз, осталось тайной, ведь ей пришлось отвлечься на то, чтобы расправиться с тараканоподобным пустым, что попытался наброситься на неё сбоку. Хороший удар — вот так бы с самого начала.
Сам я тем временем вернул себе Зангецу и присоединился к девушке на берегу дивного озерца, где днём можно покататься на лодке с веслами.
— Похоже, злость вернула тебе силы, — усмехнулся я. — Это хорошо. Не раскисай больше.
Я потянулся, чтобы похлопать её свободной от оружия рукой по макушке, но в этот раз она была начеку и успела спрятать от меня свои волосы.
— Какой же ты… — прорычала Рукия, на что я только вскинул бровь, предлагая ей договаривать. — Раздражающий!
Дуется… но это не страшно. Как я и говорил, лучше злость, чем отчаяние.
Я бы с удовольствием продолжил нашу маленькую перепалку и поспорил о том, кто тут раздражающий (Иссида), а кто восхитительный и всегда успевает вовремя, чтобы спасти и морально поддержать, но пустые не намерены были давать нам такой возможности. Подняв вой до небес (вполне буквально), они навалились на наш с Рукией дуэт в решительном самоубийственном порыве. Штук двадцать за раз!
— Чёрт, — услышал я тихое ругательство Рукии, когда она спешно прижалась своей спиной к моей. — Танец второй: Белая Рябь.
Лёгкий озноб от техники Соде но Шираюки прокатился по моему телу. Насколько я помню, эта техника как раз накрывает широкую область перед её исполнительницей, так что мне оставалось только взять на себя оставшееся пространство. Что я и сделал.
— Гецуга, — широким горизонтальным взмахом очерчиваю полукруг, — Теншоу.
Зангецу, кажется, даже завибрировал от наслаждения, когда самая мощная из всех, что мы пока создавали, волна реацу прокатилась по моему телу и его лезвию.
Широкий конус золотистой реацу (при использовании шикая цвет Гецуги сильно отличался как от обычного подчинения, так и от подчинения на крови) заслонил мне практически весь обзор, полностью скрывая меня от врагов. Я мог бы использовать это как фактор отвлечения, если бы в этом была необходимость. Но её не было — ни один из поддавшихся стадному инстинкту пустых не пережил этой атаки.
Когда свет от техники начал меркнуть, только обугленные остатки ног на траве, также уже начавшие рассыпаться на мельчайшие частицы, напоминали о недавнем существовании целой орды монстров. Хотя… кто тут ещё монстр?
— Что?.. — Рукия даже отвернулась от композиции ледяных скульптур, в которую превратились её противники после техники Соде но Шираюки, чтобы оглянуться на меня. — Что это было?..
— Эй! — воспользовавшись моментом, я всё-таки снова растрепал ей волосы. — Не отвлекайся.
После чего тут же прыгнул в воздух, оставив впервые не ставшую возмущаться и беситься из-за такого к себе обращения девушку разбираться с замороженными монстрами — они всё ещё были живы, и ей ещё нужно их прикончить.
Урью тоже требовалась моя помощь — он показал себя эффективным бойцом, но у него имелись свои слабости, и довольно серьёзные. Во-первых, пока что ему недоступны массовые залпы стрел, и он отстреливает своих противников исключительно по одному. Во-вторых, он не умеет летать и вынужден удирать от пустых, отбиваясь на бегу. И у него отлично получалось, но только до тех пор, пока враги не окружили его со всех сторон, а тактика «один выстрел — один труп» не дала первую осечку за сегодня.
Разом перепрыгнув орду окруживших парня пустых, я «приземлился» свободной рукой ему на плечо, а ботинки впечатал в морду одного из пустых. Зангецу тем временем нашёл свою дорогу к морде ещё одного подобравшегося слишком близко пустого (я даже не уверен, совершил ли этот удар я или сам клинок).
(примерно как тут, но наш Ичиго выёбывается ещё сильнее, а Иссида в своём пафосном балахоне)
— Какого?! — зло воскликнул Урью, отшатываясь и стреляя из лука в другого пустого. — Отцепись от меня!
Я окинул его оценивающим взглядом. М-да, так себе зрелище.
Его белоснежная накидка сильно запылилась и истрепалась, рукава в крови, дыхание тяжёлое, руки дрожат от усталости.
Хм, он так много стрелял, что стёр пальцы до крови, но что ещё важнее — у него уже почти истощился тот запас выносливости, который его душа
