А потом я, недолго думая, просто дернул его на себя. Резко и быстро, словно пытался вырвать лом из рук рабочего.

Я, конечно, находился в воде и никакой твердой опоры подо мной не было. Но и рабочий тоже весь изогнулся, пытаясь достать меня кончиком лома и непонятно как вообще держался на узком бортике колокола. Поэтому моего неловкого и не самого сильного, скажем прямо, рывка ему хватило.

Истошно заорав, рабочий выпустил лом, но уже было поздно. Несколько раз махнув руками, пытаясь удержать равновесие, он все-таки рухнул в воду, прямо рядом со мной!

А вынырнуть ему уже было не суждено. Потому что я в два гребка, словно у меня опять, уже без приказа, сама собой, активировалась «акула» подплыл к нему и придавил его голову ладонями сверху. Словно мы оба были детишками и резвились в лягушатнике на мелководье, и совершенно не понимали, насколько опасны на самом деле наши игры.

А я вот прекрасно понимал.

— Нет! — со страхом в голосе выкрикнул второй рабочий. — Не надо!

— Что «не надо»? — сварливо спросил я, глядя на него и держа бултыхающегося подо мной человека так, чтобы он и на дно камнем не пошел во всей своей одежде и экипировке и выплыть при этом не мог.

— Не губи Фикла! Не надо, не топи его!

— Ага, ломом тыкать в людей значит надо, а топить их — не надо⁈ — хмыкнул я, не выпуская Фикла. — Двойные стандарты, господин хороший!

— Не губи, водяной человек, молю!

— Да какой я вам водяной человек⁈ — не выдержал я. — Вы обкуриться тут успели или на вас давление так действует? Совсем уже ополоумели.

И, вздохнув, я перехватил за волосы и вытянул на поверхность Фикла, движения которого уже очевидно замедлились из-за нехватки кислорода.

Рабочий вынырнул из-под воды, громко втягивая в себя воздух через рот и вслепую отмахиваясь, но я предусмотрительно отплыл на расстояние вытянутой руки и подождал, пока он придет в себя.

— Успокоился? — спросил я, когда это наконец произошло, и Фикл посмотрел на меня подозрительным взглядом сквозь шторку мокрых черных волос:

— Водяной человек, ты умеешь говорить?

— Папа твой — водяной человек. — вздохнул я. — Иначе как еще объяснить, что у тебя врожденная гидроцефалия, якорь тебе в задницу…

Я подплыл к узкому металлическому бортику, что опоясывал колокол по периметру, ухватился за него руками, или, вернее, одной рукой, потому что во второй по-прежнему сжимал кусок камня, подтянулся и выбрался из воды.

Тело сразу потяжелело во много раз, стало прохладно — в колоколе явно никто не пытался поддерживать идеальную для человека температуру. Да и невозможно это было, по сути-то — как его ни нагревай, а из-за огромной площади контакта с водой все это тепло будет греть только ее, и ничего кроме. И получится из колокола огромный кипятильник, внутри которого парадоксально будет сохраняться все та же температура. Ну, может, на половину градуса выше.

Я уселся на бортик, свесив ноги в воду и привалившись спиной к прохладной стальной стене и принялся наблюдать, как Фикл неловко плывет в другую от меня сторону, а потом, с помощью напарника, тоже выбирается на бортик. Вода с него текла просто ручьями, а его лом, который я, конечно же, не подумал держать после того, как он его выпустил, и вовсе канул на морское дно.

Глядя на меня, эти двое о чем-то тихо пошептались, а потом тот, второй, снова заговорил:

— А чем ты докажешь, что ты не водяной человек?

— Опять двадцать пять. — я закатил глаза. — Я сейчас вас обоих скину в воду, и всплыть уже не позволю. Этим, конечно, я ничего вам доказать не смогу, но проблема по сути будет решена, ведь не останется никого, кто требовал бы доказательств. И у вас только один шанс избежать этого — перестать задавать тупые вопросы. Я понятно объясняюсь?

— Вполне. — кивнул второй. — Но если ты не водяной человек, то кто ты? Откуда ты взялся? Мы на этом месте уже третьи сутки стоим, шестое погружение только у нашей смены и никаких людей до сего дня у нас в колоколе не появлялось! Ни водяных, ни тем более простых! Откуда ты взялся?

— Из тоннеля. — хмыкнул я, пожав плечами. — Это если кратко. Если длинно… То нахер надо это «длинно». Короче, считайте, что я появился в морской толще на глубине… Какая, кстати, тут глубина?

— Тридцать два метра. — ответил второй, бросив беглый взгляд на какой-то прибор на стене.

И это мы еще продолжаем спускаться, значит, когда я тут вынырнул, глубина была метров двадцать… Приемлемо, в общем-то.

— Но ведь если ты появился из глубины, то значит ты и есть водяной человек… — внезапно подал голос Фикл, недоверчиво глядя на меня. — Иначе это вообще как — появился в толще воды? Ты родился, что ли, в ней?

— Ну, если можно родиться вот прямо взрослым, — я обвел себя руками, — то скорее да, чем нет. Но так как я о таких казусах не слыхал — вероятнее всего, твоя теория неверна. И если вы хотите спросить, как я там оказался, то сразу отвечу — не имею ни малейшего понятия. Я вообще ни о чем не имею ни малейшего понятия, у меня в голове полный штиль и ни единой мысли о том, что происходит. Я даже имени своего не помню, да и возраста тоже.

— Охренеть… — сдавленно выдавил второй рабочий и покачал головой. — Это ж просто… Охренеть!

— Да что ты заладил — охренеть да охренеть! — Фикл поморщился, ероша пятерней мокрые волосы. — Давай, вызывай капитана, тут же явно ЧП! Пусть он решает, что делать с этим… Водяным человеком!

— Да, точно! — второй просиял, словно ему только что указали на выход из лабиринта, по которому он блуждал уже не первый час. — Надо вызвать капитана! Он точно знает, что делать!

И он подбежал по бортику колокола к небольшой коробочке, висящей на стене, уже нисколько не смущаясь тем, что оказался близко ко мне — то ли страх перед «водяным человеком» уже поутих, когда он понял, что топить их я не собираюсь, то ли он просто однозадачный и в один момент времени