— Боже! — прошептала Илона сжав мою руку, — Это могли быть мы!

Я сжал зубы.

— Но это не мы.

Пилот вполголоса молился…

Наш АВИ пронёсся над последними кварталами Москвы, пересекая границу ЦКАД. Впереди лежала тёмная полоса лесов и полей.

— Кажется, вырвались… Осталось чуть меньше трёх часа полёта, — сказал я, отходя в салон и усаживаясь в кресло, — И тогда мы будем вне их досягаемости. Эй, Марк!

— Да?

— Если будут запросы с земли — отвечай как следует, понял? Никаких намёков и нервов.

— П-понял.

Я достал мобильник пилота и задумчиво посмотрел на него. Илона, отвернувшись от пилота наблюдала за мной.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — спросила она тихо.

— Нет, — ответил я, набирая номер отца, — Но сделать это надо.

Гудки. Долгие, нудные. Каждый звук отдавался в висках пульсирующей болью.

Наконец — щелчок.

— Да? — голос отца был холодным, как сталь.

— Отец, это я. У нас мало времени. Тебе и братьям нужно немедленно связаться с князем Салтыковым и убираться из страны. Он организует…

— Ты серьёзно? — Григорий перебил меня. В его тоне не было ни страха, ни паники — только ледяное презрение, — После всего, что мы только что услышали?

Я стиснул зубы.

— Это ложь. Провокация. Меня подставили.

— А почему ты тогда сбежал? — вклинился голос Ивана. Он говорил резко, с той самой грубоватой прямотой, которая всегда выводила меня из себя, — Если ты невиновен — сдайся. Докажи!

— Меня грохнут до первого допроса! — я зарычал, сжимая трубку так, что пластик затрещал, — Те, кому это выгодно, не доведут меня до суда! Вы что, совсем…

— А что мы? — внезапно вступил Игорь. Его голос звучал спокойно, но в нём слышалась горечь, — Ты думал о нас, братец? О том, что теперь с нами будет?

— Подумал! Вот поэтому вам и нужно валить! Я же говорю — меня подставили, и…

— Нет.

Одно слово. Короткое, как выстрел.

Его произнёс отец.

— Мы не беглецы. Мы не предатели и не преступники. Любая ментальная проверка подтвердит, что мы не знали, кем ты был на самом деле, — его голос дрогнул от ярости, — Но если мы сбежим — это признание вины. Нас пристрелят, как собак.

Я почувствовал, как что-то внутри рвётся. Проклятье, да ведь он даже не мой настоящий отец!!! Отчего же так горько?..

— Отец…

— Не звони больше. Ты… Ты мне больше не сын.

Тишина.

Затем — гудки.

Я сидел, уставившись в экран. На нём всё ещё светилось: «Вызов завершён».

Илона отошла от пилота и осторожно коснулась моего плеча.

— Марк…

Я провёл рукой по лицу.

— Чёртовы идиоты! — зарычал, сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони, — Они сами подписывают себе приговор!

Но сделать ничего было уже нельзя… Возвращаться — глупо. Те, кто меня подставил, имеют очень большие возможности, и сделают всё, чтобы добраться до меня.

А родители и братья… Они ведь и правда ничего не знали… Надо просто попросить Салтыкова присмотреть за ними. Хотя… Полагаю, и у него из-за меня проблем будет выше крыши…

Кто же мог так меня невзлюбить? Распутин мёртв, но… Неужели это те, кто стоял за ним? Тени в масках демонов?

— Марк, а как же Аня и Маша? Арс? — внезапно сказала Илона.

Я поднял на неё глаза.

«Кровавый пакт»…

Запрещённый ритуал. Связь через кровь. Невидимая для сканеров, менталистов и других магов — да я ещё и поставил на ребят Эфирные блоки, благо времени было предостаточно, но…

Подстраховаться было всё же нужно.

Я снова разблокировал смартфон пилота и, вспомнив номера Ани и Маши, отправил им одинаковое сообщение:

— Всё, что говорят обо мне — ложь. Я докажу это.

Отправил.

Затем вытащил симку, сломал её — а смартфон раздавил ботинком.

Ну всё… Теперь остаётся только одно — стать призраком.

Глава 3

Нет пути домой

Когда шасси АВИ коснулись земли, над Гданьским заливом сгущались сумерки. Двигатели, измученные долгим перелётом, с хрипом затихли. Я распахнул дверь, и в салон ворвался резкий ветер с примесью морской соли и прелой хвои.

Место для посадки я выбрал глухое и, убедившись, что вокруг пусто и к нам никто не торопится, вернулся в салон. Вытащил пилота из кресла управления, усадил его в кресло салона и связал по рукам и ногам.

Глаза бедолаги бегали от меня к Илоне и обратно — он был сильно напуган, и явно думал, что мы его сейчас прикончим. Но я не собирался этого делать — отыскал в багажном отсеке коробку с инструментами, вытащил оттуда небольшой нож и кинул его в противоположном конце салона.

— А теперь слушай внимательно, тёзка, — склонился я над ним, — Если постараешься, через пару-тройку часов сможешь освободиться. Не советую особо торопиться, нам надо убраться подальше, так что… Ну ты понял.

— П-понял…

— Рацию я сломал, — я указал на раздолбаную панель управления, — телефон твой тоже. Но если тебе всё же придёт в голову исполнить гражданский долг и с кем-нибудь связаться…

— Я б-буду м-молчать!

— Не надо, — усмехнулся я, — Инквизиция из тебя всё равно вытянет все жилы. Расскажи, как всё было, не нужно врать. Просто… Чуть повремени. Я буду тебе очень признателен, — я сорвал с груди парня бейджик с личными данными и убрал во внутренний карман куртки, — А когда всё уляжется, и наш любимый Император поймёт, что меня подставили, и я ни в чём не виноват — я вернусь в Россию и отблагодарю тебя за помощь. Договор?

Парень ошалело заморгал, не веря моим словам.

— Д-договор…

— Ну и молодец.

В следующий миг я несильно ударил пилота по затылку рукоятью пистолета, и он отрубился.

— На всякий случай, — ответил я, поймав взгляд Илоны, — Небольшая фора нам не помешает.

— Ты не стал стирать ему память?

— Это было бы лишнее подтверждение того, что я пожиратель, — я пожал плечами, — А мне ещё хочется вернуться. Незачем оставлять улики.

— Знаешь, меня иногда даже заводит твоя… Предусмотрительность.

Я фыркнул, и мы покинули АВИ.

Песок хрустел под ботинками, пока