‒ Чувствует себя хорошо! «Мосинка» в сейфе стоит... на девятое всегда ордена одевает... недавно разговаривал с ней по телефону, я могу вам дать номер, только это Ростовская область, ‒ торопливо рассказываю старику, лицо которого облегченно расплывается в улыбке.

‒ Дай расцелую тебя за такие новости, сынок! ‒ расчувствовался дед.

‒ Иван Ильич Сурков. Обращайся ко мне по любому вопросу!

В голове забрезжило узнавание, Сурков ‒ это не тот ли лучший снайпер Великой Отечественной войны? Семьсот плюс убитых фашистов!

‒ А вы тот самый..., ‒ нерешительно спросил я.

‒ Нет, тот мой брат родной. Умер, к сожалению уже лет тридцать назад, завтра ему бы шестьдесят семь лет исполнилось, а у меня поменьше зарубок на прикладе, всего двести три. У нас ведь деревенька небольшая, хоть и называется Большая Салырь, таёжная, и все мужики там охотой промышляют. Сорок человек воевало и многие были снайперами. Но Мишка лучший среди нас.

‒ Эх, Толя, а давай прямо сейчас твоей бабушке позвоним? ‒ предложил он.

‒ Кизяк вопрос, ‒ ответил я Бейбутовской присказкой.

‒ Толя, что случилось? Вчера же разговаривали, ‒ заволновалась бабка.

‒ Тут с тобой поговорить хотят, ‒ смущённо передаю трубку Ивану Ильичу.

‒ Здравствуй, это я, ‒ почти прошептал басивший до этого мужик.

‒ Кто это «я»? ‒ сварливо спросила бабуля, видно немного напуганная моим незапланированным звонком.

‒ Я! Ваня! ‒ удивленным голосом сказал дед.

‒ Ну и молодец, что Ваня, ‒ всё так же не узнает бабушка собеседника.

‒ Иван Ильич Сурков знаком тебе? ‒ кричу сбоку в трубку телефона.

‒ Ох ты ж! Жив, значит! А я, старая, и не поняла сказу. Хорошо-то как! ‒ признала наконец командира снайперша.

Я вышел из кабинета, не став ждать окончания беседы, и декана за собой вытянул в коридор. Мало ли чего захочется вспомнить двум бывшим фронтовикам? Двести фрицев!

‒ ... так он и умер в этой деревне под Ачинском, ‒ рассказывает декан мне биографию героя войны по дороге.

‒ И бюст героя там установили? ‒ поинтересовался я.

‒ Так ему героя не дали же. Тогда плохо награждали, сорок первый и сорок второй тяжёлые годы войны были.

‒ Да, но сейчас 1988 год! ‒ я даже остановился от возмущения. ‒ Подниму этот вопрос на собрании в крайкоме сегодня же!

Еду к Шенину, хотя не собирался уже на работу возвращаться. Там жду, когда шеф освободится, и прошу пять минут на разговор.

‒ Завтра Суркову Михаилу Ильичу, нашему знаменитому земляку, исполнилось бы шестьдесят семь лет! Предлагаю от партийной организации края ходатайствовать перед президиумом Верховного Совета СССР о награждения снайпера званием Героя Советского Союза!

‒ Удивил, я думал у тебя что по сельскому хозяйству... а ты... Но поддерживаю! Сейчас, правда, ужесточают правила присуждения этого звания, например, в августе повторное награждение званием Героя СССР и медалью «Золотая Звезда» было отменено, но тут особый случай. А знаешь, что мы сделаем? Завтра в «Красноярском рабочем» напечатаем заметку о нем на первой полосе. Люба, пусть главред меня наберёт, ‒ даёт указание секретарше Олег Семенович. ‒ А ты, Толя, статейку про героя набросай и фото его найди!

Ну, фото искать я не буду, у самого чай секретарша имеется ‒ Анюта Малова. Даю её полный расклад и пишу заметку для газеты, стараясь подобрать неформальные выражения.

‒ Анатолий Валерьевич, вас девушка какая-то хочет услышать, представилась Глафирой Косой. Соединять? ‒ официальным тоном, сквозь который все-таки угадывалось любопытство, спросила моя помощница.

‒ Фото нашла? Почему? Звони в пединститут в партком, там его брат работает. Или в библиотеку иди. А с девушкой соединяй! ‒ я в образе начальника суров и беспощаден.

‒ Толя, привет. Ты что, не рад? ‒ слышу голос Глаши.

‒ Да задница в мыле, шеф озадачил делами под конец рабочего дня, ‒ жалуюсь я, будто это была не моя инициатива поработать.

‒ У меня тоже в мыле! Светка в тюрьме, родители её злые, еле мои вещи отдали!

‒ Так уж и в тюрьме? Наверное, в КПЗ сидит. Да даже и в тюрьме, она меня чуть не убила! ‒ напоминаю я. ‒ А у тебя какие планы? Домой поедешь?

‒ А можно я у тебя сегодня заночую?

‒ Куда за тобой заехать? ‒ вместо ответа спросил я.

‒ А никуда, я тут у тебя в кабинете сижу! ‒ радостно сообщила девушка.

Чертыхнувшись, выхожу в свой предбанник, и точно, сидит чудо алтайское, совсем не косые глаза заплаканы, грудь вздымается. Анька за своим столом едва сдерживает смех. Вот зараза! Машу кулаком секретарше и маню Глафиру в кабинет.

‒ Не буду я никого просить и лично прослежу, чтобы их всех прав лишили! ‒ отказываю ещё раз девушке.

‒ Эх, мне её папа двести рублей пообещал, если помогу, ‒ честно призналась красотка. ‒ А ещё я насчет банка подумала. Это хороший вариант, я согласна! Когда сможешь меня устроить туда?

‒ К концу года, не раньше, а может, в начале следующего, ‒ припоминаю, что говорил мне Ян Севелин.

Собираемся на выход. Сегодня я везу двух девушек ‒ Анька едет в гости в Студгородок, а Глаша ко мне в гости. Уже