Вот только стоило им начать, как у слухача зазвонил телефон, звонил Павел, что сообщил довольно короткое и емкое:

— Сворачивайтесь!

— Что? Мы только начали? Почему? — опешил его подчинённый. — Тут настоящий затор из машины, куда их…

— В мэрии безумие и кавардак начался… нам сейчас всыпят по самое не балуй, и за нарушение общественной-честной собственности без особых-веских причин, и за неправомерные действия… — ответил Павел, на аргументы опешившего слухача не менее аргументными аргументами, — Как можно скорее линяйте от туда, пока все совсем плохо не стало.

И он отключился, а охотник захлопал глазами, глядя в никуда.

— Что-то случилось? — захлопала глазками сестренка, не отстраняясь от меня, лишь поворачивая к нему голову, и еще сильнее прижимаясь грудью к моему телу.

— Кажется… доставка монстров на сегодня всё. — сказал он, глядя в пустоту, и очнувшись, набрал иной номер, где его ждали с вопросом «А где машины то? Погрузка ждет!» на что он ответил, что не будет больше машин, надо сворачиваться, и на сегодня всё, ну а все грузовики что приедут под погрузку, пусть заворачивают домой, работа окончена.

— А как же наш мусо… наш тух… наши… нам положенные тушки монстров! — сказала сестренка, когда человек закончил разговор, — Все что ли? Или вас завтра ждать?

— А вот не знаю. — вздохнул слухач, и вытянув шею, взглянул в сторону скучковавшихся полицейских, — Есть подозрения, что этот хозяин набережной, вообще больше не пустит нас на свою территорию.

— Тогда, когда тут откроется портал, пусть сам с ним и разбирается! — оскалилась сестренка, а собеседник лишь тяжко вздохнул и помотал головой.

— Увы, но нет, разбираться с ним придется нам, хотя там будет… сильно иной разговор, чем сейчас, без портал. — вновь вздохнул он, а я подумал о том, что работу охотникам сейчас придется ожидать довольно долго.

Из-за масштабного прорыва Хаоса, его «давление» с той стороны, сильно стравилось в этот мир, и мощь и силу он сильно подрастерял. К тому же осколков с той стороны у поверхности, из-за наших действий в течении десятилетия, стало до смешного мало, и их надо днем с огнем искать. При таком их количестве тут, по ту сторону пространства, даже будь там былое давление, подземелья стали бы редким зверем, и ооочень, очень сильным! Ведь там сейчас торчат лишь «крупные куски», и грань второго слоя довольно близка к поверхности.

Конечно, со времени давление вернется, и осколки перераспределятся с иных мест, но сейчас провинцию ждет от полугода, до года тишины. Как, впрочем, и весь Залих ожидает затишье. И даже в мире, общее число активных подземелий снизится раза в два, а то и в три, хотя это не факт что кто-то заметит — из-за перераспределения, некоторые подземелья начнут открываться без привычной тактики, без привязки к городам, и порой где попало, где хоть как-то пахнет человеком.

И это создаст тысячу и одну проблему, принесет кучу гадости, и отвлечет на себя все внимание, заставив забыть о том, что подземелий в принципе очень мало, сильно меньше, чем обычно. Просто они, двигаясь к нам, будут прорезать пространство за место проколов, а потому точка явления будут со смещением от положенного им места.

Думать о том, что «Теперь подземелья будут открываться в лесах! Их не заметят!» не стоит, в безлюдных местах им всё равно не открыться, целей для Хаоса там просто нет! Только те точки, где есть человеке, и много, ему интересны. Так что совсем уж зевать подземелья не начнут, ну а то, что начнут появляться там, где их отродясь не было или они были прям супер редкими — так не особо страшно! Охотники, которым станет нечего делать из-за дефицита мест охоты и туда придут. Даже если это «дикие земли» где живут всякие, лишенные технологий личности.

— А у вас есть трал? — поинтересовалась сестрица, которой после непродолжительной паузы кажется появилась идея, как все порешать.

И она посмотрела на меня, одним своим видам говоря, что задумал, показывая лицом слово «Сможем?». Сможем то сможем! — сморщился я, — Да надо ли? Она ответила — а что? А почему нет? Ну… — найти контр аргумент тут я не успел, да и вряд ли бы смог.

— Трал? — переспросил охотник, и задумался на мгновение, — Да, конечно найдем, но… — взглянул он на колонну машин, — Боюсь, мы не сможем его сюда доставить.

— Тогда. — сестренка вновь поглядела на меня, и я вздохнув, кивнул, соглашаясь, что можно.

Можно привести плиту двумя кусками! Установить её где-то в другом месте, настроить и… сделать её проходом в наш тайник, в который будет ссыпать тварей где-то в другом месте, за пределами нашего замка.

— Тогда нам нужны две мощные машины из имеющихся, с максимальной грузоподъёмностью, — строго смотря на охотника сказала она, не прекращая меня обнимать, — Остальных можете отпустить, отправлять обратно или еще куда. — замахала она в воздухе ладошкой, убрав её с моей талии, вращая глазами и головой, — А еще, — вновь сделала она суровый взгляд, и охотник поймав аж напрягся, словно бы готовясь к броску. — площадка с хорошим подъездом, как можно ближе к месту складирования тварей. И что бы никто, — нахмурила она брови, став еще суровее, — ни одна свинья. — намекнула она на недавно тут бывшею визжащею свинку. — не сказал ничего против этого места, подъезда и прочего, что бы оно точно было ЗА НАМИ.

Охотник сглотну, и завис на мгновение в состоянии «Ошарашен, что делать?», но уже через миг, набирал номер на телефоне, и звонил какому-то знакомому, что поднял трубку словами «Хей, дружище!», хотя голос при этом был довольно грустным. Ну а этот «дружище» начал речь без приветствия, сразу переходя к сути.

— Ты же участок свой от дома никуда еще не дел?

— Нет, а что? — ответил тот, недоумевая, и явно начав чувствовать некий подвох.

— И подъезд у тебя там хороший, да?

— Да вполне, — ответил тот, все так же недоумевая и напрягаясь чуть сильнее, — две дороги и асфальт уцелел… а что? Какие-то… предложения? — выбрал он обтекаемую формулировку, не зная, к чему это все ведет его «дружище», и аккуратно щупая наметившийся тонкий «лед».

— Да твоим куском, — взглянул мужчина на нас, — интересуются одни очень интересные пятерки.

— Ааа… зачем он им? — пробормотал тот, недоумевая сильнее, но зато расслабляясь в процессе, — Там же… ничего особенного нет?

— Да если бы