— Твои слова наполнены мудростью, а по виду ведь девочка совсем. Возможно, это магия. Но права, во всём права. И Феня твой прав, с первой секунды, как увидел тебя в лапах призрачного зверя, понял, что ты моя душа. Защитить смогу ли, от этого сердце болит и мысли тревожные.

Дмитрий смотрит на меня пронзительно, тут и ясновидение не нужно, чтобы понять гамму его чувств, они созвучны с моими. И кольцо это внезапно открывшееся созвучие усилило. Мы оба понимаем, что связаны, и связь эта естественная, лишившая нас конфетно-букетного периода, и сразу окунувшая в реальность, где очень непросто выжить.

Он протянул мне руку, и я ответила на рукопожатие, сначала едва коснувшись кончиками пальцев, скорее не от скромности, а от страха перед магической силой, мне пока очень трудно её контролировать, а она нарастает как сугроб на обочине…

Не в силах сдержаться Дмитрий поцеловал мою руку и улыбнулся. Мы словно дали друг другу клятву верности, да так и есть…

Магия всё же вырвалась из-под контроля, жаром пробежала по телам, растопив озноб паники перед неприятным допросом в управе. Я князю отдала силы, а он мне уверенность и спокойствие. Ещё раз пожал мою руку и отпустил, сани замерли, через минуту дверцу открыл Фирс, заметив нашу интимную обстановку, улыбнулся и подал мне руку, но один жест князя сменил сценарий, Дмитрий вышел и сам подал мне руку.

— Фирс Демидович, как всё прошло с Аксёновой?

— Как обычно, визг, крики, что сначала Ксения сгинула, а теперь и Радмила уехала к Ярополку и пропала. Сказал Анаис Власовне, что видели её дочку с боярином Черноводовым старшим, пусть в его доме её ищут.

— Так, а личную вещь Ксении привёз?

— Кухарка тайком вынесла старый передник, на ветошь похожий, со словами, что сжили девочку со свету, но просила хозяйке не говорить.

Фирс подал Дмитрию серую застиранную тряпку, которой полы и то мыть уже невозможно, рассыпается.

Мне так больно стало, отвернулась и слёзы не могу сдержать. Бедная девочка, сплошной непрогляд в жизни, какая мерзкая семейка ей досталась…

— Нас уже ждут. Сам Нестор Кижин проверит, поспешим, пока не уехал на какое-то запутанное дело.

— Кижин? Ну что ж, пусть будет он.

Не поняла, что смутило князя, и мы спешно вошли в двухэтажное строение, первый этаж кирпичный, второй деревянный. Фирс показал, куда идти, небольшой «кабинет» с длинным деревянным столом и лавками вдоль стен, пара масляных лампад, писарь, сгорбленный что-то записывает под диктовку высокого, худого мужчины, более похожего на монаха. Вот она наша проблема.

— Я и есть монах! — не успела я подумать, как он ответил, однако без злобы, с интересом рассматривая нашу делегацию.

Сам понял, с каким делом мы пришли. Не поздоровался, руки не подал, наоборот, закрылся от нас.

Писарь вскочил, поклонился и попросил господ выйти, оставить вещь и мне показал на лавочку.

Стоило нам остаться одним, как отец Нестор, взял в руки передник Ксении и поморщился. Быстро уловил все ужасы жизни бедной девочки.

После подошёл ко мне и положил руку на плечо.

— У вас есть сходство. Есть родственная связь, вы как одно целое, — на этих словах я вздрогнула и вспомнила, что у меня же где-то на косе Феня висит, и, собственно, я же и есть Ксения. Сейчас он меня на чистую воду выведет.

Но нет, он почему-то ограничился обычным выводом:

— Вы сестры, мог бы сказать, что ты и она, есть едина. Но у вас разные характеры. Она не жиличка была. Слабая, забитая, запуганная, ужасная жизнь у девочки, и это преступление против неё, особливо ежели она княжьего рода. А ты сама сила! Невероятная сила, дар чувствую могучий. Не каждый муж такую силу выдержит. Поразительное в тебе заключено, но открылось недавно, на краю жизни была, и смерть коснулась, однако отступила. Кто-то заступился, или сама ты право на жизнь отстояла. Такие, как ты обычно хранители рода, берегини, понятно ли говорю?

— Да, понятно, но у меня и рода-то нет! Так мы с Ксенией разлучённые сёстры?

— Род есть всегда, не с неба же ты упала, дитя! Не обязательно живые, но возродятся, если не отступишь от своей правды, они рядом с тобой, странно, что не видишь, чую сильный след Лебедевых, только к добру ли это, не мне решать! А с Ксенией вы близнецы, это единственное объяснение, другого я не нахожу. Так и запишу в грамоте. Позови, милая, князя, надо обговорить с ним это дело.

— Я память теряла, и привиделось, что отчество Матвеевна.

— У близнецов один отец – князь Алексей Белевский, это мы сейчас обсудим, у князя Воронцова есть бумаги Ксении, так воевода Фирс сказал. Иди, сила твоя на меня действует.

Чтобы не злить доброго человека, кланяюсь и на выход. Князь вошёл в келью, и я заметила, что с его плеча на меня перепрыгнул Феня. Вот хитрец не показался ясновидцу из Управы, за дверью отсиделся.

Фирс нервничает, вижу, что у него приказ со мной стоять и охранять, а самому хочется куда-то бежать.

— Что-то случилось? — решилась спросить.

— Да дело загадочное, нашли мужика какого-то растерзанного. Словно звери рвали… А крови нет!

Он не успевает закончить фразу, как Феня оживился и шепнул: «Мож, нам глянуть одним глазком, что-то есть у меня подозреньице!»

— Мы Дмитрия Васильевича ждём! А потом посмотрим, мне тоже интересно, — отвечаю и Фене, и Фирсу.

— Так растерзанный! Девице на такое смотреть не положено! — как-то удивлённо пробормотал воевода и посмотрел на меня, как на глупышку, не понимающую, что там нас ждёт.

— Положено, не положено, после ночи в том доме, мне уже всё равно… Но надо! Лучше