— Он не должен был победить в той дуэли, — продолжил барон. — Его увечья стали бы весомым аргументом в сторону некомпетентности нашего противника.

— Но он победил, — тихо сказал старик, хмурясь.

— Для него это не смертельно, не переживайте. Лишь один ход из множества, но всё же…

Щебнев склонился над столом, внимательно смотря в глаза ветерана.

— Если не хотите, чтобы ваш мальчик стал сопутствующей жертвой — идите к графу Озёрскому. И договаривайтесь.

— Но… Вы сами не пострадаете?

— О противостоянии Огнева и Озёрского знает весь город, если не область. То, что кто-то смог прийти к нужному выводу, моего покровителя не удивит. Но хотите совет лично от меня?

Старик кивнул.

— Пусть Алексей внимательнее следит за окружением. В эту игру вовлечено много игроков и пешек.

— Спасибо за совет, учту.

Аркадий Петрович задумался, хмуря брови. На сердце у него было тяжело. Предполагалось, что переезд обезопасит парня, а не наоборот. Но он будто проклят, неприятности сыпятся одна за другой. Будет трудно, но у старика нет выбора — он обязан защитить парня любой ценой.

— Не стоит благодарностей. Солдаты своих не бросают, — тихо сказал Щебнев. — К тому же Алексей… В нём видно ваше воспитание.

Аркадий Петрович горько улыбнулся — Стужев-младший был сам себе на уме. Сколько трудов и стойкости потребовалось дворянину, чтобы найти с этим ребёнком общий язык? Но даже так, тот до конца не открылся. Холодов нутром чувствовал, что парень что-то скрывает и замышляет.

В таких обстоятельствах хороша пословица: «не можешь предотвратить — возглавь». Этим старик и занялся, направляя его. В тот же подпольный бойцовский клуб. Опасно? Опасно. Но лучше, чем если бы этот ребёнок бегал по барам в поисках того, кому набить морду.

— И всё же…

Холодов достал из-за пазухи конверт и протянул его барону. Но Щебнев категорически сказал «нет», помотав головой и остановив старика ладонью. Пришлось убрать.

— В любом случае, с меня должок, — вновь предпринял попытку Аркадий Петрович.

Холодов не мог уйти просто так и предложил это. Благо, барон на сей раз возражать не стал.

Они ещё немного поговорили, допив бутылку конька. Первым ушёл старик, оставив половину стоимости заказа.

— Почему же я помог? — тихо сказал Щебнев, задумчиво смотря на бокал, который крутил пальцами за ножку. Он хмыкнул и покачал головой: — Разве не понятно?

Каждый день на протяжении уже трёх лет он видел зазнавшихся аристократов, ноги которых в разломе не будет. Почему? Потому что они трусы. На передовую ради ценных материалов и камней зари отправятся другие — дворяне и простолюдины. Они будут умирать ради интересов других, более титулованных особ.

Но в глазах юного наследника Стужевых он увидел надежду. Его уверенность и самоотдача поражали. Парень не щадил себя ради цели стать сильнее. Если такой человек станет главой рода, то не будет прятаться за спинами других. И этот мир станет чуточку лучше. По крайней мере, Щебневу хотелось в это верить.

А ещё его крох влияния в академии действительно хватало, чтобы помочь парню не словом, а делом.

Глава 19

Интерлюдия

Михаил впился взглядом в экран, стоя рядом с рабочим столом отца. Его переполняли гнев и обида за собственное поражение. Ногти врезались в ладони, а зубы скрипели от напряжения. Но он молчал, не смея и слова сказать.

Линии движения Стужева были смазаны, особенно это заметно стало, когда он убегал от огненного дождя. Даже черт тела нельзя было различить, лишь тёмный мазок на кадре.

Запись остановилась, и Виктор Петрович Огнев уставился на сына. Он молча смотрел на парня, не спеша говорить, а у Михаила от волнения пот проступил на спине.

— Ты использовал огненный дождь, — констатировал мужчина факт.

Его голос был ровным, без угроз, но Михаил вспотел ещё больше. Температура в комнате явно превысила норму.

— Я…

На деле, Михаил не мог ничего сказать. Он испугался, что проиграет? Хотел чем-то мощным добить засранца? Любая из этих фраз только закопает его глубже. Отец ведь предупреждал не высовываться! Пока он не станет ректором, в его руках не будет достаточно ресурсов, чтобы отмазывать сына. Даже наоборот, каждый неверный шаг чреват неприятными последствиями — конкуренты не дремлют.

— Я слушаю, — попытался подтолкнуть его Виктор, но от усмешки отца сына пробил озноб. Хоть он и знал, что родитель сейчас его не ударит. По крайней мере, не так сильно, как обычно.

— Прости меня, отец. Я совершил ошибку.

— Верно, совершил, — кивнул мужчина. — Но тебе крупно повезло, что этот студент не пострадал.

— Но я проиграл этому… — вспылил Михаил, но вовремя заткнулся.

Виктор с прищуром посмотрел на него:

— Ты что, так и не понял? Я наводил справки, этот Стужев никак не связан с Озёрским, потому не был против дуэли. Но парень ведь даже в документах в графе стихии прочерк поставил, да и потом никак не показал свой дар. Стужев с даром огня! Звучит как шутка, — хмыкнул граф, внимательно смотря на сына, словно в ожидании ответа на незаданный вопрос.

— Я не понимаю…

— И это прискорбно, — вздохнул мужчина. — Вроде, по голове никогда тебя не били, так откуда эта заторможенность? Напряги извилины!

Но как бы Михаил ни старался, ничего не лезло в голову, кроме ужаса перед предстоящим наказанием. Отец ведь ничего серьезного не сделает? Их род ведь сейчас на виду! Он не может пропускать занятий!

— Идиот, — в голосе мужчины сквозило пренебрежение, и у Михаила от страха перед глазами все поплыло, но он устоял на ногах. Дышать было тяжело, во рту пересохло от нервов и сухого воздуха комнаты. — Стужев всеми силами скрывал, что является бастардом. Его подставили. Наверняка хотели ослабить, но вместо этого он потерял контроль над даром.

— Но зачем его ослаблять? — голос Михаила был слаб.

— Чтобы ты его покалечил, или ещё хуже — убил ненароком. Прямо там, на арене, под камерами. Лучшего подарка Озёрскому нельзя было