А они будут наблюдать с безопасного расстояния. Блестящий ход.

Если я справлюсь, у них будет новый герой, которого можно будет предъявить общественности. Если провалюсь, то на меня спишут все проблемы, и Журавлев с радостью меня сожрет.

— Но тут же Журавлев со своей комиссией, — возразил я, пытаясь понять эту безумную логику. — Они что, в разных ведомствах работают? Гильдия-то одна.

— Гильдия одна, а отделы в ней разные, — терпеливо объяснила Кобрук. — Когда организация разрастается до таких масштабов, правая рука часто не знает, что делает левая. Мы до сих пор не понимаем, чего на самом деле хочет Журавлев. Так что будь начеку.

Бюрократическая отговорка. «Правая рука не знает, что делает левая». Это было слишком просто, а Кобрук была не так примитивна.

Что означало одно из двух: либо в верхушке Гильдии шла война кланов, и разные фракции делали ставки на разные фигуры — одни на Журавлева, другие на меня. Либо… она намеренно скармливала мне эту упрощенную версию, чтобы скрыть истинную картину и посмотреть, проглочу ли я наживку.

— Правая рука, левая рука, а голова у этой вашей Гильдии вообще в отпуске на Канарах! — хихикнул в моей голове Фырк. — Бюрократия еще хуже чем у нас в Совете!

Кобрук тем временем достала из ящика документ — официальный бланк с водяными знаками и гербом Гильдии.

— Хотя вот это должно тебе немного помочь. Твое назначение на ранг Целителя третьего класса.

— Я видел, спасибо, — спокойно кивнул я.

Кобрук даже бровью не повела. Похоже понимала, что я уже владею этой информацией. Что ж у нее тоже много ушей в больнице.

— Должно было быть торжественное вручение от Игоря Степановича сегодня на пятиминутке, — она вздохнула. — Но при таком бардаке… Прости, я и сама забегалась. Хочешь, вручу в торжественной обстановке? Пригласим коллег?

— Не нужно, — я покачал головой. — Мне не нужна мишура. Достаточно самого документа.

— Прекрасно, — она с облегчением отложила бланк. — Этот ранг дает тебе право оперировать самостоятельно, без контроля целителя старшего ранга. Но имей в виду, — она подняла палец, — на особо сложные, нестандартные операции все равно нужно будет получать разрешение либо у Киселева, либо лично у меня.

Никуда не деться без условностей. Нужно быстрее подниматься по ранговой лестнице, чтобы их избежать. Иначе так и придется бегать за разрешениями, чтобы просто делать свою работу.

— Понимаю, — ровным голосом ответил я. — Получается, Шаповалова никак не вернуть? — я задумчиво потер подбородок, глядя куда-то в сторону окна.

Я хотел увидеть ее реакцию. Если она сразу скажет «нет», значит, она уже смирилась и списала его со счетов. Но если она засомневается…

Шаповалов же не просто хороший хирург. Это мой единственный надежный тыл в этой больнице. Он знал все подводные течения и негласные правила. Без него я был как на минном поле без сапера. Таких союзников нельзя было терять.

— Нужно верить в лучшее, — грустно улыбнулась Кобрук. — Но я реалист, Илья. Когда я верю в лучшее, обычно случается худшее. Так что сейчас я предпочитаю работать с тем, что есть. А есть у нас — отсутствие лучшего заведующего хирургией в этой области.

Реалист она…. Значит, она не будет цепляться за прошлое, а будет работать с настоящим. И сейчас «настоящее» — это я. Интересно что в этой ситуации она не расстраивалась, а делал ставку на меня. Возможно ей даже предлагали кандидатуры на перевод — либо я, либо Шаповалов.

Выбор был неочевиден. С Шаповаловым они много лет работали вместе. И тем эпичнее был бы ее выбор, если бы мое предположение подтвердилось.

Без руки Журавлева тут не обошлось. Он видел отчеты, первым стал подозревать, что Шаповалов меня прикрывает. И сейчас хочет дотянуться до меня поскорее. Вот и оставил одного. Решил посмотреть, что я буду делать в такой ситуации.

Но он не учел моего повышения на новый ранг. Эта информация прошла мимо него. Когда она до него дойдет, будет слишком поздно.

Шаповалова надо возвращать.

— Если позволите, у меня есть идея, — я подался вперед, меняя позу с оборонительной на атакующую.

— Слушаю тебя, — в ее глазах появился живой интерес.

— Можно попробовать вернуть Игоря Степановича под предлогом создания нового, уникального отделения. Аргументировать, что для запуска такого проекта нужен не просто хирург, а опытный администратор и организатор. Коим он и является.

— Какое еще отделение? — Кобрук удивленно нахмурилась.

Вот и пришло время. Нужно только презентовать все самому.

Я вкратце, но емко изложил суть предложения барона и графа Каменского. Инвестиции. Отдельное здание на территории больницы либо этаж. Самое современное диагностическое оборудование, которого нет даже во Владимире. Полная специализация на редких и сложных случаях, включая магические.

Кобрук слушала, не перебивая. Ее лицо было непроницаемым, но я видел, как в глубине ее глаз загораются огоньки. Она оценивала.

Взвешивала риски и выгоды. Она была гроссмейстером, и каждый новый ход на доске рассматривала со всех сторон.

— Не слышала об этом, — задумчиво произнесла она, когда я закончил. — Но звучит… более чем интересно. Принесите мне их проект договора, как только изучите сами.

— Обязательно. Но мне важно ваше мнение, Анна Витальевна. Если вас заставят принять это отделение против вашей воли, через приказы Гильдии, — толку не будет.

Это был мой главный козырь.

Я показывал, что вижу в ней не просто начальника, которому нужно подчиняться, а партнера, без искренней поддержки которого проект обречен. Обращался не к ее должности, а к ее интеллекту и амбициям.

На ее губах впервые за весь разговор появилась искренняя, теплая улыбка.

— Мне нравится твоя позиция, Илья. Я рада, что ты работаешь именно в моей больнице, а не где-нибудь во Владимире. Буду содействовать твоему проекту всеми силами.

Есть. Контакт установлен. Она приняла мое предложение. Теперь мы были не просто начальник и подчиненный. Мы были заговорщиками.

— Тогда предлагаю действовать сообща. Если в их документах вы увидите юридические ловушки или подводные камни — скажите мне честно.

— Договорились, — твердо кивнула она.

Я встал, чувствуя, что добился максимума из возможного. Направился к двери, но уже взявшись за ручку, обернулся.

— Еще одна просьба. Если Игорь Степанович все-таки объявится, если выйдет на связь… пусть наберет меня.

Несмотря на новый союз,