Когда наконец откашлялся, прижал рукав ко рту и осмотрелся. Видимо, проспал весь день, так как уже начало темнеть, да и белая пелена дыма придавала дневному свету сумрачности. Видимость была никакой, от силы метров три — пять, а вокруг происходило что-то непонятное. Я видел, как темные силуэты людей пробегают мимо с неразборчивыми криками, больше похожими на «мы все умрем». Только через минуту наблюдений за этой вакханалией я заметил оранжевое зарево на севере лагеря.

— Да чтоб тебя железодеи драли! — выругался я в манере Воледара.

Похоже, кто-то подумал, что мы себя вольготно чувствуем здесь в лесу, и решил подать сигнал железодеям, что мы здесь. Так сказать, добавить огоньку в наше приключение. Как вообще караульные пропустили такой пожар⁈ Не могли же они проспать все это! Но разбираться, кто виноват, будем потом, а сейчас нужно действовать.

Окинув взглядом пространство вокруг, естественно, ничего не увидел, да я даже рук своих не видел. И в этот момент я услышал душераздирающий женский крик, доносящийся со стороны оранжевого зарева.

* * *

Я бежал сломя голову к краю лагеря, откуда услышал крики о помощи. Густой и едкий белый дым мешал ориентироваться в пространстве, и я боялся, что сейчас попытаюсь пройти лбом сквозь дерево. Периодически из дыма мне навстречу выбегали люди, в панике проносясь мимо. На их лицах хорошо читался страх, и мне становилось не по себе от понимания, что обычный пожар так напугать не может.

Когда приблизился к месту предполагаемого очага возгорания, то передо мной открылась странная картина. То тут, то там вспыхивали дорожки огня, изгибающиеся дугой, а местами сразу появлялись огненные круги, и это был точно не обычный пожар. Огонь очень быстро охватил площадь квадратов двести не меньше. Горело все: лесная подстилка, кусты, стволы деревьев и крайние палатки. Даже с расстояния тридцати метров я чувствовал жар пламени, а шум потока горячего воздуха и треск закладывал уши.

— Да что здесь происходит? — задал я сам себе вопрос и начал осматриваться.

Дым резал глаза, и мне приходилось постоянно протирать их руками, отчего становилось еще хуже, но я все-таки сумел разглядеть, что там, за стеной огня, все еще есть люди. Их силуэты метались из стороны в сторону в попытке найти выход. Но каково же было мое удивление, когда я обернулся и обнаружил, что стою один. Мне казалось, что не только я прибегу на выручку. Нет, я слышал крики людей, доносящиеся из глубины лагеря, но они не были похожи на организацию спасательной операции.

— Да где же все? — процедил я сквозь зубы.

Где Воледар, когда он так нужен? Наверняка он сможет разогнать этот дым потоком воздуха.

Внезапно где-то впереди и правее раздался знакомый хлопок, и я тут же обернулся в эту сторону. Сначала ничего не увидел, но потом заметил в дыму движение голубоватого пятна. В этот момент, словно по заказу, подул ветер — и дым слегка развеяло.

Там, где я видел голубой свет, стоял один из подчиненных Когтя и трясущейся рукой пытался сунуть пулю в магнитный приемник чародина. Когда ему все же это удалось, подросток мгновенно вскинул оружие и выстрелил в дым, где мелькали невнятные тени. От увиденного у меня волосы на загривке встали дыбом.

— Да там же люди! — с возмущением пробормотал я себе под нос и, набрав в легкие воздуха, крикнул: — Отставить огонь! — И тут же поплатился за это выворачивающим наизнанку кашлем.

Но у моих вояк выполнение команд еще не достигло автоматизма, как у солдат прошедших учебку, тем более в такой стрессовой ситуации. И, естественно, стрелок не отреагировал, достал очередную пулю из мешочка на поясе и снова принялся пихать ее в приемник чародина.

Наконец откашлявшись, я метнулся к горе-стрелку, за считаные секунды оказавшись у него за спиной. Но тот успел справиться с заряжанием и снова вскинул ружье к плечу. В последнее мгновение, перед тем как подросток нажал на спуск, я ухватил чародин за цевье и резко поднял стволом вверх. Раздался резкий хлопок, и пуля угодила в крону дерева, размочалив одну из веток. Нас осыпало разлетающимися щепками, и боец наконец обратил на меня внимание, повернув голову в мою сторону, и тут же застыл с вытянувшимся от испуга лицом.

Недолго думая, я вырвал у него оружие и, взяв за плечо, довернул к себе.

— Я сказал отставить огонь! — выпалил я ему в лицо и схватил подростка за грудки. — Что здесь происходит, кто напал⁈

Боец смотрел на меня округлившимися глазами и постоянно повторял заикаясь:

— Так… так… так…

Я не стал дожидаться очередного «так» и, не сильно усердствуя, ударил его ладонью по щеке, а затем разок встряхнул:

— Говори четко и ясно, кто напал?

— Так огнегрив, — неуверенно промямлил подросток побелевшими губами.

— Это что еще за хрен такой?

— Это не хрен, — с обидой в голосе сказал мальчишка, — это огнегрив, стая огнегривов.

Яснее не стало, но продолжать расспрос я не желал — сейчас людей спасать нужно и, похоже, в одиночку. Поэтому я отпустил подростка и сказал:

— Найди Когтя и приведи