Как-то он подозрительно бодро это сказал. Впрочем, я почти сразу выбросил его из головы, потому что в этот момент глянул в окно.

Там уже, как несколько минут разворачивалась весьма неоднозначная картина. Вайман, который весь разговор с Коршуновым делал вид, что очень интересуется документами, застыл рядом со мной.

— У меня такое ощущение, что через пару минут нас будут брать штурмом, — вдруг сказал он. — Это машины стражников, причем особого отдела.

— И что им нужно? — задумчиво спросил я, глядя на улицу, выходят двое мужчин и активно размахивают руками.

— Хорошо бы, если они сначала постучат и все расскажут. Но, боюсь, здесь все серьезнее.

И он оказался прав, потому что из машины вышли четверо магов и, основательно вытоптав лужайку перед домом, вскинули руки. С их пальцев в нашу сторону потекли потоки магии, которые быстро окутывали все здание плотной дымкой.

К нам прибежала испуганная Алиса и сказала, что на заднем дворе то же самое. Даже Коршунов не смог выйти за завесу.

— Нас окружили, — мрачно проговорил Вайсман, отталкивая меня от окна. — Но почему нет переговорщика⁈

Глава 20

Завеса удержания, а именно так ее называли на уроках защитных чар, была любимым заклинанием стражей.

По крайней мере, мне так сказал Вайсман, который вот уже две минуты уговаривал меня скрыться у себя в комнате. Но меня такой расклад дел не устраивал. Наоборот, я ударил рядом с его головой мелким зарядом молний и решительно отправился к дверям.

Коршунов уже стоял в главном холле, осторожно посматривая на людей, которых на улице становилось все больше.

— Ваше сиятельство, я бы не рекомендовал вам выходить. Вас, кажется, собираются штурмовать, — он на мгновение отвлекся и заинтересованно посмотрел на меня. — Не подскажете, в связи с чем?

— Вот сейчас и узнаем, — мрачно сказал я, распахивая дверь. — Господа! Прошу немедленно объяснить мне, что тут происходит!

В ответ маги ощетинились жезлами. Но я продолжал стоять с самым серьезным лицом, на которое только был способен.

— Кто ответственен за это представление? — громко уточнил я, когда понял, что ответа мне просто так от них не добиться.

И маги зашевелились, поглядывая на машину, что была припаркована дальше всех. В наступившей тишине, прерываемой только легким треском завесы, раздался короткий хлопок двери, и на улице вышел крепкий мужчина в очень дорогом и стильном костюме. Его лицо было гладко выбрито и очень загорелым. Кажется, он месяц отдыхал где-то на юге и теперь выглядел чужеродно среди остальных белокожих людей.

Следом за ним вышли еще трое, судя по мордам кирпичом — охрана. А наперерез выскочил еще один, в помятом костюме и с бляхой стражников на поясе. Он перехватил загорелого и стал ему что-то говорить, активно размахивая руками.

Но хватило всего одного взгляда, чтобы охрана убрала стражника с дороги. За этим было интересно наблюдать.

Наконец, загорелый дошел до края лужайки и остановился.

— Мне сказали, что вы удерживаете мою дочь силой, — он говорил тихо, но внутри его полыхал едва сдерживаемый гнев.

— Добрый день, Семен Алексеевич, не ждал вас так рано, но рад встрече, — спокойно ответил я. — Заходите в дом, а то тут слишком много людей собралось. Поговорим.

Барский, а это был он, сделал шаг, но охрана его не хотела пускать, с беспокойством поглядывая на меня. Министр отмахнулся от них и неторопливо, как и положено сильным мира сего, дошел до дверей и зашел в дом.

— Это правда? Вы удерживаете ее силой? Кто вас послал и что вам от меня нужно? — с порога спросил он.

— Но вы так спокойно зашли сюда, значит, не сильно верите в это.

— Где она?

Я кивнул Алисе, и та моментально испарилась.

— Она спит. Слишком распереживалась. Но смею заметить, ваша дочь умеет за себя постоять. Давайте пройдем в столовую и подробно все обсудим.

В воздухе чуть ли не трещало от напряжения, мы с министром смотрели друг на друга, оценивая степень угрозы. По моему мнению, ее здесь не было, но он-то считал иначе. И не двинулся с места, оставаясь стоять в холле.

А вот охрана зыркала во все стороны, готовая в любую секунду заслонить своими квадратными телами начальника от неожиданной атаки. И даже когда из коридора вышла заспанная Инга, кутаясь в домашний халат, они сначала дернулись, а потом уже подумали.

— Папа? — растерянно сказала служанка. — А что ты тут делаешь?

— Мне сообщили, что тебя похитили и держат здесь в плену, — с явным облегчением сказал он. — Но сейчас я вижу, что это не так. Но почему у тебя ссадина на лбу?

— А теперь нам точно хорошо бы пройти в кабинет и там побеседовать, — я смотрел не на Барских, а на Коршунова, у которого аж глаза заблестели.

Семен Алексеевич мазнул взглядом по Вайсману, по Илье Сергеевичу, а потом кивнул охране. Этих двоих сразу потеснили, что-то, нашептывая, а мы втроем прошли в кабинет.

— Пока мы не закрыли двери, Семен Алексеевич, снимите, пожалуйста, осаду с дома, — я глянул в окно.

— Гриша! — громко позвал Барский одного из охранника. — Отпусти людей, пожалуйста.

— Спасибо, — я улыбнулся. — А теперь можно и поговорить.

— Пап, ну чего ты опять? — огрызнулась Инга больше по привычке, чем всерьез, и забралась в кресло с ногами. — Все хорошо, я живая. А ссадина, это я подралась неудачно.

— Я должен отметить, что удачно, — добавил я, и Инга улыбнулась.

— Дорогая, — строго сказал ее отец, — а теперь расскажи все по порядку. И начни с того, как ты тут оказалась. Не сейчас, а вообще.

Это все было сказано таким тоном, что я сам был готов поведать ему о чем угодно. Инга же вздохнула, и я смог услышать, наконец-то, всю историю.

Оказывается, после того как она отвоевала свое законное право делать что хочет, Инга столкнулась с финансовыми проблемами. Привычный образ жизни дочери министра никак не соответствовал скромной должности ассистента на исторической кафедре. Поискав различные варианты, она откликнулась на предложение Алисы и с легким сердцем пошла в служанки.

Работа была непыльная, ее никто здесь не знал, да и с учебой можно совмещать. А если учитывать, что она могла здесь ночевать и хорошо питаться, то и вообще, красота сплошная.

Пока не случилась неприятная ситуация с Шатковым. Как бы аккуратно Инга об этом ни говорила, отец ее отреагировал вполне ожидаемо: у кресла треснул подлокотник.

На логичный вопрос Барского, почему она не пришла к нему в такой ситуации, Инга пожала плечами и сказала, что сама