Подумал о том, рассмешил ли и Вовка свою жену и теперь? Или моё вторжение в их жизнь всё же внесло изменение в ту беседу, которую мой младший брат и его супруга сегодня вели (в салоне автомобиля) по пути к дому портнихи? Я повернул руль и протиснулся в просвет между такси и белым «Москвичом». Коснулся коленом двери «Москвича». Услышал гневную тираду его водителя. Вырулил на свободное пространство в пяти метрах позади замершего у перекрёстка автомобиля моего младшего брата.

Автомобили замерли, рычали моторами. У меня за спиной всё ещё громко возмущался водитель «Москвича» (он бушевал, будто я коленом не погладил, а протаранил его машину). Я не обернулся. Увидел, что на светофоре вспыхнул красный огонёк. По улице Щорса перед нами двинулся жёлтый автобус. Я отметил, что «ИЖ Планета Спорт» у перекрёстка тоже сократил дистанцию до красной «шестёрки»: он почти поравнялся с Вовкиной машиной. Его наездник одновременно со мной откинул подножку.

Я сунул руку за спину под кофту, нашёл там рукоять пистолета. Заметил, что остановившийся рядом с автомобилем моего младшего брата мотоциклист огляделся. Он не задержал на мне взгляд. Хотя и заметил меня. Недолго он рассматривал и таксиста. Мотоциклист соскочил на землю (резво, торопливо), ловко выхватил из-за пояса пистолет: тот самый «Walther P38». Он шагнул мимо окна, за которым сидела Надя. Повернул спрятанное под блестевшим на солнце визором лицо. Заглянул в салон Вовкиной «шестёрки».

Рассматривал ли сейчас Вовка чёрно-оранжевый «ИЖ Планета Спорт», как это делал «тогда» я? Такая мысль промелькнула у меня в голове, когда я сдвинул большим пальцем флажок предохранителя и взмахнул рукой. Нажал на спусковой крючок, едва только указал стволом ПМ на плечо мотоциклиста. Пистолет дёрнулся в моей руке, издал хлёсткий хлопок. Ещё не взявший наизготовку свой «Вальтер» мотоциклист дёрнулся — будто я испугал его громким звуком (как тех собак в субботу на берегу реки).

Мотоциклист повернул голову. Я снова не увидел за прозрачным, но блестящим визором его лицо. Пальцем нажал на спусковой крючок — теперь я указал стволом ПМ на спрятанный под тканью чёрной футболки живот. Мотоциклист вновь вздрогнул, на шаг попятился. Я отметил, что он утратил интерес к сидевшим внутри «шестёрки» людям. Он смотрел теперь на меня. Наблюдал, как я слез с мотоцикла и в третий раз выстрелил (снова целил в живот). Третий хлопок мне показался не столь громким, как два предыдущих.

Я вдохнул пропитанный пороховыми газами воздух и зашагал к автомобилю брата. Каждый пройденный метр я отмечал новым выстрелом. Подсчитывал хлопки, будто замерял собственный пульс: «…Пять, шесть…» Слышал звон падавших на дорогу стреляных гильз. После седьмого выстрела я всё ещё целил в мотоциклиста, который выронил пистолет и грохнулся на колени. Я целил в чёрный мотошлем. Прошёл мимо дверей красной «шестёрки» брата. Не заглянул в салон. Следил за мотоциклистом.

Отметил, что в Колином ПМ остался последний патрон, когда мотоциклист всё же повалился на спину. Я подошёл к нему, когда он расстегнул ремешок и сбросил с головы шлем. Увидел слипшиеся пряди волос на его лбу, приплюснутый нос и «поломанные» уши. Мужчина тяжело дышал, из уголков его рта вытекали две струйки крови. Он заглянул в ствол ПМ. Перевёл взгляд на меня. При виде меня он оскалился, будто силился по-собачьи рыкнуть. На его верхней челюсти блеснула металлическая коронка.

Я опустил пистолет, но не тронул предохранитель. Отбросил визор мотошлема, вдохнул запах крови, сгоревшего пороха и выхлопных газов. Посмотрел лежавшему на дороге мужчине в глаза.

— Здравствуй, Серый, — сказал я.

Мужчина сдавленно кашлянул, повернул голову и сплюнул на асфальт ком перемешанной со слюной крови. Дышал он часто, натужно. Издавал при дыхании резкие свистящие звуки.

— Привет… легавый, — ответил Серый.

С земли на меня смотрел Арбузов Сергей Геннадьевич (так значилось в его паспорте, который я передал через Сашу Лебедеву генералу Корецкому). Серый снова усмехнулся. На его губах блеснула кровь.

— Так и знал, что ты меня грохнешь, — тихо произнёс Арбузов.

Я носком кроссовка отбросил к переднему колесу «шестёрки» «Вальтер». Увидел, что губы распластавшегося на земле Арбузова снова пошевелились. Я склонился над Серым — услышал его слова.

Арбузов произнёс:

— Скажи, легавый… я умер?

Он натужно улыбнулся.

Я посмотрел ему в глаза и ответил:

— Да, Серый. Ты умер.

Арбузов скривил губы.

— Хреново, — произнёс он. — Это очень хреново. Век воли не видать.

Серый вздрогнул, будто ощутил разряд тока.

Я спросил у него:

— Кто заказал тебе моего брата?

Посмотрел Арбузову в глаза.

— Кого? — переспросил Серый.

— Кто заказал тебе Рыкова Владимира Ивановича? — повторил я.

Серый дёрнул головой и ухмыльнулся. Точно его повеселил мой вопрос.

— Нееет, легавый, — протянул он. — Не его. Тут ты промахнулся.

Арбузов оскалился. Между его зубов надувались и лопались кровавые пузыри.

— Не его, — повторил Серый. — Её. Рыкову Надежду. Следачку.

Он дёрнул левой рукой, словно потянулся к своему сердцу. Локтем размазал по асфальту кровавую лужу.

В небе над нами прокричали чайки.

— Кто её заказал? — спросил я.

Снова склонился над шумно дышавшим Арбузовым.

— Але…

Слова Серого потонули в его надрывистом кашле.

— Брось оружие! — прозвучал у меня за спиной голос капитана милиции Владимира Рыкова. — Брось, я сказал! Подними руки! Отойди от него! Быстро! Повернись!

Я расставил руки, указал в небо стволом ПМ. Прижимал палец к спусковому крючку. Стоял к своему младшему брату спиной, чувствовал между лопатками пристальный взгляд его пистолета.

Склонился над Серым и потребовал:

— Повтори!

— Алексей Соколовский, — едва слышно произнёс Арбузов. — Следачку заказал Алексей Соколовский.

Он закашлял, разбрызгивая вокруг себя кровавые брызги.

Я не удержался, выдохнул:

— Да ладно⁈

Серый снова кашлянул, сплюнул кровавый ком. Посмотрел мне в глаза, улыбнулся.

— Век воли не видать, легавый, — произнёс он. — Соколовский…

Арбузов захлебнулся кровью, широко раскрыл рот, выгнулся дугой.

— Брось пистолет! — потребовал Вовка. — Обернись!

Я заметил, что на светофоре снова загорелся жёлтый огонёк. Машины позади и справа от меня взревели моторами, будто за секунду до старта на гонках. У меня над головой истошно завопили чайки.

Серый опустил поясницу на асфальт, нашёл меня взглядом.

— Добей, легавый, — прошипел он. — Больно…

По его губам хлынула кровь. Арбузов затрясся от кашля, поскрёб скрюченными пальцами по асфальту. Машины справа от меня пришли в движение за секунду до того, как на