— Роман Сергеевич, — встретила меня Пелагея, — я взяла на себя смелость договориться с Егором Ивановичем о ванне для вас.

В комнату и правда уже занесли ванну, а девушка успела ее наполовину наполнить.

— Только я не знала, когда вы вернетесь, — повинилась она. — Вода чуть теплая, надо подождать, пока горячая вскипит.

— Ничего, ты у меня умница, — похвалил я зардевшуюся девушку.

— Только Егору Ивановичу надо оплатить за ванну, — чуть испуганно добавила она.

Видимо из-за того, что не согласовала со мной дополнительные траты. Однако переживала она зря. Ее инициатива наоборот добавила мне настроения и о паре рублей новых расходов я не переживал и ее не ругал.

Где-то через час ведро с горячей водой закипело, и Пелагея тут же вылила его в ванну, поставив нагреваться новое. С огромным удовольствием я скинул с себя одежду и погрузился в воду. Сама ванна была не особо большой, метра полтора в длину. Но для помывки хватит.

— Позвольте вам помочь, — присела рядом с ванной Пелагея, беря в руки мочалку.

Тоже скорее всего у домовника взяла. Отказываться я не стал, и меня быстро намылили. А там и сама девица с моего разрешения ко мне залезла. И уже я ее с удовольствием намылил, особо тщательно пройдясь спереди. Закончилось все вполне ожидаемо в постели, чудесно завершив этот непростой день.

Ольга Алексеевна с мрачным настроением сидела в спальне перед туалетным столиком. Она все еще не могла отойти от новости, что помолвка ее сына с Валентиной Уваровой, которая была уже практически заключена — лишь чуток подождать оставалось, сорвалась по вине дворовой девки.

Дополнительно давило на женщину ее собственное обещание сыну никак не вредить этой служанке. А сам он словно привороженный носился с ней, как с писаной торбой. И что делать, женщина не знала. Выгнать девку из дома не получится — мало того, что она собственность Романа, так еще и сын за ней побежит. Поднимешь руку на нее, и опять та же проблема — Роман не простит. Ссора с ним обеспечена. Пока что единственное, что давало Ольге надежду — обещание сына все же жениться на дворянке. Но что толку с того обещания, если отец невесты отказывает в свадьбе?

— Евдокия! — рявкнула на весь дом помещица.

— Слушаю, барыня, — прибежала служанка.

— Передай мой наказ всем слугам — как вернется Роман, с этой девкой… никому не общаться. Словно и нет ее. Не помогать, заданий не давать, не замечать — она для вас должна стать пустым местом, чтобы ей здесь жить стало невыносимо! Даже еду на нее не готовить! Но при том — и пальцем ее не трогать. Если кто ослушается — выпорю лично, поняла⁈

— Да, барыня, — тут же испуганно поклонилась баба.

В таком гневе она свою хозяйку давно не видела. Если вообще когда-то обычно спокойная Ольга Алексеевна на кого-то столь сильно гневалась. Не получив новых инструкций, Евдокия поспешила покинуть помещицу.

Тот же самый наказ женщина передала своим детям и с мужем поговорила.

— Но к чему все это? — удивился Сергей Александрович.

— Мы обещали сыну, что ее пальцем не тронем. И мы выполним свое обещание. Но ее жизнь должна стать адом на земле. Чтобы она сама стала просить Романа отпустить ее.

— А если не поможет?

— Я лично с ней поговорю, — с оскалом на лице как у волчицы пообещала Ольга мужу, от чего тот аж вздрогнул. — В могилу ее сведу или в монастырь, но нашего сына она не получит!

— Как бы он на нас не озлобился.

— Потому и сделать надо все по уму. Чтобы у него не было причин нас в чем-то обвинять. Не говорим мы с ней? Имеем право. Слугам приказали то же делать? Так ежели он нас не слушает, то с чего мы должны о чувствах какой-то девки печься? Роман должен сделать выбор! И только в нашу пользу.

Сергей Александрович предпочел промолчать и больше ничего не говорить. Если его жена вышла на тропу войны — горе тому, кто встанет у нее на пути.

— Это кто тебя так раскрасил? — удивленно присвистнул я, когда спустился утром к пролетке. — Или в бане на мыле поскользнулся?

— Верно говорите, барин, поскользнулся я, — мрачно заявил Митрофан, у которого один глаз заплыл, а на скуле был здоровенный синяк.

Да еще и шишка на лбу красовалась. Да уж, «весело» он вчера время провел.

Пока выезжали из Царицына, Митрофан был непривычно тих, что только добавило мне подозрений об истинном появлении у него «украшений» на лице. Все же не зря его отец боялся, что однажды мужику прилетит за его острый язык. Вот карма и настигла. Но если у конюха настроение было ужасное, то у меня — наоборот. Работа закончена, денег я заработал прилично, еще и ночь прошла просто чудесно. А вскоре и домой вернусь, что еще можно желать? Даже то, что мне впарили «убитую» яхту больше не расстраивало меня. Подумаешь, ремонта требует. Это не новую заказать. Помню я свой первый день пребывания в этом мире-прошлом. Тогда с завистью смотрел на яхту князя Белова, когда мы мимо с Акимом проезжали. А ведь князь ее арендовал, собственной у него нет. Да ни у кого из наших соседей нет! А у меня — будет. Есть чем гордиться. Статус среди дворян — то, что стараются повысить всеми способами. И с помощью той яхты я свой личный «вес» в этой среде подниму довольно существенно.

До Дубовки мы доехали без приключений. Даже Митрофан под конец поездки перестал смотреть на мир нахохлившись, снова достав свою дудочку. К обеду мы добрались и до моей тети.

Софьи Александровны, как и ее мужа, дома не оказалось. Тетушка готовила новый спектакль, а Владимир Михайлович был на службе. Последнее меня даже обрадовало. Оставив в усадьбе Зубовых Пелагею, я рванул в порт.

Найти помощника начальника порта — дело не сложное. Человек у всех на виду, а когда говоришь, что ты его родственник, то служащие на удивление ретиво действуют, не боясь потревожить высокое начальство.

Владимир Михайлович нашелся в здании порта в своем кабинете. Правда у него был посетитель, так что мне пришлось немного подождать. Но встретил меня мужчина тепло, крепко пожав при встрече руку и предложив присесть.

— Признаться, удивлен, — начал он беседу. — Раньше ты ко мне на службу не заглядывал.

— Раньше и повода не было, — хитро улыбнулся я.

— А сейчас что за повод появился?

— Личная яхта.

Зубов аж крякнул от неожиданности.

— Ты никак решил себе яхту построить? Имей в виду — дело то небыстрое и дорогое. Да и зачем она тебе?

— Яхта уже есть, — снова заставил я вскидывать брови в удивлении у Владимира Михайловича. — Сегодня должны из Царицына отбуксировать. Досталась мне по случаю, только беда в том — что ремонта требует.

— Вот оно что… — протянул он. — Ох и горазд ты шуточки выкидывать. Что же сразу не сказал?

— Так вы мне и договорить не дали, — вернул я ему подколку.

— Ну ладно. Как так получилось-то?

— Картину дворянину одному писал. А он вместо оплаты свою яхту предложил. Мы забились до того, как я ее осмотрел, вот и… — развел я руками. — Теперь либо сжечь ее, либо все же попытаться привести в божеский вид.

— Настолько все плохо?

— Сами увидите. Надеюсь, присоветуете, к кому можно обратиться за ремонтом.

— В этом даже не сомневайся, — кивнул Зубов. — Найдутся мастера. А как твоя яхта называется-то?

— «Мечта», — хмыкнул я весело.

У мужчины это тоже вызвало небольшую улыбку. Но это он ее еще не видел. Тогда то и поймет всю иронию в ее названии.

Мне хоть и пообещали, что сегодня прибуксируют яхту в порт Дубовки, но точного времени я не знал. А оказалось, что она уже час, как пришвартована. Матросы вокруг нее собрались, у кого свободная минутка выпала, да потешались над тем дворянином, что ее купил и название такое пафосное дал. Ровно до тех пор, пока не увидели Владимира Михайловича.

— Мда, — протянул Зубов, когда увидел мое судно. — И вот это ты получил за картину?

— Махнул не глядя, — издал я смешок.

— С другой стороны — подобные яхты не менее десяти тысяч стоят. Тебе же она за сколько досталась? — посмотрел он на меня.