В дальнем углу комнаты громко икнули, а может, всхлипнули.

— Это что, демоны? — спросил кто-то.

Вопрос этот заставил меня прийти, наконец, в себя.

Глава 18. Бластеры – только воевавшим

Итак, за прозрачной стеной бесновались мохнатые летающие чудища. Их видели все здесь, вся съёмочная группа в полном составе.

Кто-то спросил меня: «Это что, демоны?»

— Не совсем, — ответил я и посмотрел на датчики.

Запаса прочности у Куба теперь уже вовсе не абсолютной изоляции оставалось на считанные минуты. Монстры, видимо, чувствовали это и принялись стену яростно атаковать.

Под аккомпанемент грохота и испуганных криков я замахал руками, привлекая, насколько это было в таких условиях возможно, к себе внимание.

— Слушайте сюда! — прокричал я. — Послушайте мои слова, товарищи!

Многие обернулись в мою сторону, другие продолжали глазеть на летающих медведеподобных чудищ. Такая реакция была понятна, и я не обижался — небывалые монстры явление куда более зрелищное, чем какой-то толкающий речь мужик, хоть и, может быть, смутно гипнотически знакомый. Тем более чего-чего, а произносимых с разной высоты трибун всевозможных пламенных речей в жизни этих людей более чем хватало

— Товарищи, — повторил я. — Вы сами видите, что происходит нечто странное и жуткое. Я не буду вам объяснять, откуда за стеной появилось вот это вот зло, на это нет времени. Сейчас от нас требуется этих существ сюда не пустить.

Засунув руку в складку времени, я стал нашаривать там один большой и нужный мне ящик, а сам продолжал говорить. И теперь в глазах вокруг было много разных чувств и эмоций, а вот скептицизма там не наблюдалось.

— Вы сами знаете, в нашей стране такое время от времени случается, — продолжал я. — Кто-то влезает сюда и хочет забрать себе наше, то, чего мы отдавать не собираемся. И тогда нам приходится брать в руки оружие и этого кого-то выгонять.

Я оглядел свою аудиторию. Все внушительно молчали, и это было правильно.

— Оружие я раздам, — закончил я свою речь и дёрнул на себя ящик.

Ящик за что-то зацепился и вылезать не хотел. Это было неправильно.

Стена всё так же грохотала. А между тем люди обступили меня, с надеждой глядя мне в глаза. Залезать в эту минуту в складку времени за ящиком, оставляя видимой только нижнюю свою часть, показалось мне неуместным. Я отпустил ящик, выпрямился и в свою очередь осмотрел режиссёра Гайдая, актёров и остальных, внимательно заглядывая в лица. И применяя некоторое гипнотическое антишоковое воздействие. По выражению лиц я понял, что моя речь и это самое воздействие произвели нужный эффект: глаза киношных людей сверкали решимостью.

И только несколько позже я обнаружил, что никакого гипноза над ними не совершил: на это у меня уже не хватало запаса энергии, и я просто как будто поводил перед ними не включённым в розетку прибором. Эти люди оказались способны на подвиги и без всяких гипнозов.

Тут в стене что-то треснуло — так, как до этого ещё не трещало. Все повернулись туда, а я глянул на датчик. Куб пребывал на грани отключения, но всё ещё работал. И чудища, соответственно, хоть и толклись, налетая на стену, выбраться наружу по-прежнему не могли. Тогда, не теряя даром времени, я поскорее нырнул во временную складку и выволок наконец оттуда ящик с бластерами.

Толстая рифлёная пластмасса ящика со скрежетом проехала по шершавой поверхности топчанов. Ящик распахнулся.

Увидев его содержимое, актёр Никулин хмыкнул, потёр руки и тут же встал на раздачу. Уложенное в ящике оружие было, конечно, никаким не огнестрельным, стреляло оно ионной шрапнелью, но как раз для таких случаев умело приобретать привычный для местных вид отечественных автоматов ППШ. Сейчас оно именно таким и выглядело.

Всего замаскированных под автоматы ППШ бластеров в ящике было пять штук. Никулин раздал их режиссёру Гайдаю, актёру Этушу, оператору Окулярову и седоватому кряжистому дядьке из осветителей, один взял себе. Потом вопросительно взглянул на меня: может, мол, тебе надо было оставить? Я показал, что не надо, у меня есть чем заняться.

И у меня действительно было дело, срочное и крайне важное. Я кое-что спешно мастерил из отысканных на полках трейлера запчастей, а ещё пытался кое с кем связаться. Нет, я не собирался вызывать подмогу. Во-первых, подмога бы всё равно уже не успела. А во-вторых, у нас так не принято. Потому что — никогда до последнего не известно, где настоящая активность противника, а где просто отвлекающие манёвры. Вот так однажды оголили тылы, а там, в другом месте, инопланетяне чуть космонавта Григория Гречко не утащили. Так что никакой спасительной кавалерии из будущего ждать здесь не приходилось.

— Нам тоже дайте! — потребовала тем временем актриса Наталья Варлей, протолкавшись к опустевшему ящику.

— Да, хотя бы один на двоих, — поддержал её актёр Александр Демьяненко.

Юрий Никулин серьёзно покачал головой:

— Нет, ребятки, пусть автоматы будут у тех, кто воевал. Так оно будет вернее.

Молодёжь чуток пороптала, но с логикой этих слов, пусть и неохотно, согласилась.

Тем временем чудища за прозрачной стеной перестали шуметь и теперь зловеще роились в центре своей комнаты. Видимо, готовились идти на прорыв.

Я заметил, как молодой помощник оператора Вася Ресницын тихонько крутится у кинокамеры и что-то там трогает. Видимо, решил втихаря запечатлеть эти небывалые события. Я строго погрозил ему пальцем: не надо, Вася, не надо! Тот виновато опустил голову и от камеры отошёл.

Тем временем первая линия обороны занимала свои позиции.

— С войны не держал в руках боевого оружия, — тихо проговорил дядька-осветитель, проводя ладонью по тусклому металлу автомата.

Актёр Владимир Этуш нахмурился, соглашаясь. Сейчас он совсем не был похож на своего персонажа товарища Саахова.

— Так что, Никита, демонов живьём будем брать? — подмигнул мне Юрий Никулин.

Режиссёр Гайдай посмотрел, послушал, отложил на время автоматный бластер и стал что-то спешно записывать себе в блокнот.

Никулин, я это знал, в войну одно время служил в разведке. Актёр Этуш и режиссёр Гайдай тоже воевали и были ранены. Непростой человек Окуляров, хоть я и позволял себе на его счёт иронизировать, был достоин остальных и в войну служил военным оператором. Седой осветительский дядька, судя по всему, тоже был заслуженный фронтовик.