— Нам и не нужно, пан командор. И это как раз вторая догадка.

— Ну-ка, ну-ка… — Брунцвик с интересом посмотрел на Максима.

— Мне подумалось: с каких пор мясники вдруг оказались связаны с чёрной магией? Какие-то мелкие обряды, вроде чёток на могиле — это одно. Даже убийство — это ещё не чёрная магия. Но то, что проделали с телом неизвестного на Петршине, совсем другое дело.

— Согласен, — кивнул рыцарь. — Но рука славы ведь была? Или же что-то подобное. И кладбищенский пёс был вместе с мясником в монастыре.

— Именно, пан командор. Чтобы сделать руку славы, нужно обладать определёнными навыками. Или же связями. За здорово живёшь такое в Праге не купить, никому не улыбается оказаться на эшафоте. Что же касается пса — мы сами видели, как его кормили у костёла убитым козлом. Предположу, что мясники просто сделали то, чему их кто-то научил: сбросили в нужное время тушу с колокольни. Может быть, при этом требовалось прочесть какое-то заклинание. Хотя вы сами знаете, что чёрные собаки и без того по ночам появляются на пражских улицах. Так что мясо для них — скорее приманка или подношение.

— Логично.

— Капрал Марек Цвак недавно видел такого пса во время дежурства у Страговских ворот. Дух шёл в сторону, противоположную той, куда должен ходить по ночам. Думаю, в этом случае пёс также сопровождал мясника. Скорее всего, где-то на Градчанах имело место убийство и открытие клада, о которых мы просто не знаем.

— Можно будет попросить дневную стражу проверить, — задумчиво заметил Брунцвик.

— Это сейчас не важно, пан командор. Важно другое: задобрить духа, чтобы тот провёл к сокрытому кладу — допустим, мясники могли и сами. Но вот непосредственно послать напасть на кого-то, да ещё среди бела дня — это уже совершенно иной расклад.

— Когда и на кого напал кладбищенский пёс? — нахмурился рыцарь.

— На нас, пан командор. Сегодня у костёла Святой Троицы, что у Эмауз. Псов было трое.

— Матерь божья… — пан Томаш быстро оглядел обоих подчинённых в поисках ран.

— Нам повезло, — поспешил успокоить его капрал-адъютант. — Мы успели развеять одного духа, а затем вмешался мессир Фаланд.

От таких новостей рот рыцаря раскрылся в изумлении.

— То есть он вас спас?

— Да, — подтвердил до того молчавший Шустал. Максим ещё по пути в кордегардию успел поделиться с другом своими догадками, и Иржи никак не мог дождаться, когда же Резанов перейдёт к самой сути. — И как раз появление мессира Фаланда натолкнуло Макса на мысль.

— Думаю, за мясниками стоит кто-то ещё, пан командор, — кивнул капрал-адъютант. — Кто-то, у кого достаточно знаний и навыков, чтобы использовать чёрную магию. И вряд ли золото — конечная цель этого неизвестного.

— Почему? — хриплым голосом поинтересовался Томаш.

— Любой из добытых кладов, если верить легендам, сделал бы человека состоятельным до конца его дней. Мы знаем уже о нескольких случаях, это огромное богатство, а поиски всё продолжаются. Причем есть подозрения, что нам известно далеко не обо всех происшествиях.

— Алчность не знает пределов.

— Возможно, пан командор. Но цеховые старшины мясников люди далеко не бедные. Даже лишённая привилегий, их гильдия — одна из самых богатых и влиятельных в Праге. Найденные клады уже увеличили её богатство. Зачем же искать ещё? Не думаю, что дело тут только в алчности.

Глубоко посаженные глаза командующего ночной вахты сощурились. Рот плотно сжался. Приятели видели, что Томаш уже сообразил то, что пришло в голову Максу, пока они с Иржи добирались в кордегардию по заснеженным пражским улицам.

— Зима… Зима и есть цель этой сволочи, — процедил командор.

— Нам повезло, что вокруг дома весь день толкался народ, — заметил Иржи. — В такой каше ничьи следы не различишь.

Они с Максимом прятались в подворотне соседнего с бочарней здания. Вход со двора охраняли пан Чех и пан Модров. Время приближалось к полуночи, и за долгие часы ожидания стражники, несмотря на тёплую одежду, успели основательно продрогнуть. Так что Шустал теперь переминался с ноги на ногу, а Резанов под плащом постоянно растирал предплечья, силясь хоть немного согреться.

— Если человек после первой попытки убийства готов сразу предпринять вторую, невзирая на риск — вряд ли он будет беспокоиться о следах, — заметил Макс.

— Мне вот это-то и интересно — зачем? Ну, не вышло с одним кладом, есть же другие. Не настолько уж увесистым был тот кошель.

— Это только убеждает меня, что именно ради зимы всё и затеяли. Размер клада не важен, важно, что это сокрытое, тайное сокровище. Само по себе оно не требует отдать жизнь, но для наших кладоискателей убийство — необходимая часть всего процесса. Похоже на вполне чёткую и последовательную инструкцию, не находишь? Ведь и брата Ареция можно было не убивать на лестнице, а просто сорвать с него дублет. Чего бы проще, если у Эмауз действовал тот же детина, что и у Анежки. И служанку в колодце дома топить было ни к чему.

— Всё это очень напоминает устроенное отцами-иезуитами, — пробурчал из-под шарфа Иржи.

— Как раз они-то меня и навели на мысль. Хотя идея не новая: создать проблему, а затем выступить единственным, кто способен её решить.

— По-твоему, мессир Фаланд по чьей-то просьбе просто щелчком пальцев вернёт лето?

Максим задумался. Потом нерешительно покачал головой:

— Это вряд ли. Не вернул же он солнце. Хотя, наверное, мог. Ну, по крайней мере, если говорить про магические возможности. Но у него, как он сам сказал, стандарты… — капрал-адъютант перестал растирать предплечья и теперь сунул руки в перчатках подмышки. — Он вообще, похоже, предпочитает давать людям возможность самим совершать ошибки, а не подталкивать к ним намеренно. В конце концов, страшнее человека зверя нет. Или не человека. Природа ведь всё равно одна, — философски заметил Макс, вспомнив слова Иренки.