Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 53

Я заметил, как дернулся офицер, и понял, что он хочет сказать. Усмехнулся и продолжил:

— Предвосхищая ваш вопрос, я, так понимаю, что вы хотели напомнить про то, что немцы тоже с нами воевали, но ГДР я не считаю самым слабым звеном. Верно?

Офицер кивнул.

— С ГДР многое иначе. Немцы творили ужасные вещи, но их заставили покаяться за них на весь мир. Многим из них искренне стыдно, и они видят в социалистическом строе прививку от того, чтобы снова не было фашизма. А венгры делали все, что делали немцы — уничтожали евреев, военнопленных, мирное население, охраняли концлагеря — но их никто каяться не заставил. Чувства вины нет. Есть недовольство, что бывшая когда-то во главе огромной империи страна теперь находится в подчинении у Москвы. И второй момент — ГДР очень верна Москве, потому что есть ФРГ. Элиты в ГДР прекрасно понимают, что ГДР намного меньше и слабее ФРГ, и, если Германия вновь объединится, их стопроцентно отстранят от власти. А то и по тюрьмам распихают. Они не могут отправиться, поэтому, в свободное плавание на Запад с триумфом, о котором мечтают венгерские элиты, с надеждой на сохранение своей власти после компромисса с Западом против Москвы.

Что касается чехов и словаков, то они столетиями были под пятой немцев, и к этому привыкли. Не будь ФРГ, будь вся Германия социалистической, у нас бы не было с ними больших проблем. Но ФРГ, их привычный капиталистический хозяин, существует. И они держат нос по ветру, и ждут, когда снова смогут вернуться под власть немцев.

— Не слишком ли это? — не выдержал один из офицеров с третьего ряда, — так уничижительно говорить о наших братья чехах и словаках…

— Так я сюда не ради красивой пропаганды пришел, а факты обсуждать, — усмехнулся я, — вот вам один из них. Чехословакия имела мощную армию, вооружённую новейшей военной техникой, учитывая мощнейший военно-промышленный комплекс страны. Но эта армия неподвижно стояла, когда Гитлер вначале взял себе Судетскую область, а потом оккупировал всю страну целиком. Походит это на реакцию независимых людей, считающих себя равными немцам? Все эти тысячи новейших танков перешли Гитлеру вместе с экипажами и были вскоре брошены против нас. А во время войны против СССР военно-промышленный комплекс бывшей Чехословакии исправно поставлял множество военной техники Гитлеру, и фактов саботажа практически не было. Ответьте — почему, если я не прав, и чехи со словаками просто не привыкли считать себя придатком к немцам?

Зал безмолвствовал. А чем крыть? Офицер с третьего ряда, который, видимо, специализировался на Чехословакии, и поэтому обиделся на мои слова, и тот не нашелся, что еще сказать.

— Ну а теперь Польша. Как и венгры, страна, которая не может забыть о прежнем величии. Но только гораздо больше, чем венгры, винит нас в том, что она его утратила. Ну а как же — разделы Речи Посполитой еще при императорах. Про то, что идея была Пруссии и Австрии, а России просто пришлось ее поддержать, чтобы эти две страны не разделили русского вассала Польшу без нее, в Варшаве благополучно забывают. И Запад делает большую ставку на Польшу против СССР. Они не забыли, как натравили поляков на нас после прихода большевиков к власти, и мечтают это сделать снова. Я, вообще, не удивлюсь, если через несколько лет одного из польских кардиналов сделают папой римским, чтобы дать сигнал полякам, что они часть западного мира, и не должны быть под Москвой. И поверьте, они откликнутся!

— Да полноте вам, молодой человек! — усмехнулся пожилой офицер из первого ряда, — последние столетия только итальянцы и становятся папами…

— Подождем, посмотрим, я же просто говорю о том, что сам бы делал на месте западных политиков, чтобы обольстить поляков и натравить их на русских, — пожал я плечами.

Вопросов было еще много, отвечал на банальной эрудиции. Я экономист, а не политолог, но я же жил в будущем, так что какие проблемы ответить на эти вопросы, пользуясь своим знанием?

По дороге домой зашёл в магазин и купил торт. Надо отметить начало ремонта и первый день проживания в высотке, всё-таки, престижное место.

Ехал и всё думал, есть же и приёмы психо-лингвистического программирования, и профессиональная пропаганда. Ну, почему не начать обрабатывать население «дружественных» стран. Найти какую-то национальную идею и толкать её в массы ради нашей пользы. Хотя, о чём я? Мы же даже для себя любимых толковой национальной идеи так и не смогли найти, ни в двадцатом веке, ни в двадцать первом.

Зашёл уже в холл высотки, поздоровался с консьержем. В лифтовом холле уже стоял человек, он только мельком обернулся, кивнул мне, приветствуя, но мне хватило этого мгновения, чтобы узнать эти глаза и эти очки.

— Добрый вечер, — ответил я. Очень хотелось сказать, что-нибудь, типа, давно не виделись, но сдержался. Не хватало мне еще спалиться, что я его узнал. Явно какая-то большая шишка в КГБ, раз тут живет.

Глава 17

Дома меня встретили праздничным ужином. Галия с Ириной Леонидовной тоже сочли наш переезд, пусть и временный, знаменательным событием. Так что мой торт прекрасно вписался в общее настроение. Загит шампанского сходил купил, и мы очень душевно посидели. Даже Галия выпила глоточек.

— Надо пофотографироваться побольше, пока мы здесь, — взглянула она на меня с улыбкой.

Потом обустраивал себе рабочее место на кухне. Хорошо, сейчас не надо с целыми коробками документов работать. Сел расписывать новинки для Межуева и работал до глубокой ночи.

В среду наши парни опять притащили очередное письмо в университет. Чуть не выругался, когда Лёха положил его передо мной.

— Ну, вы чего? Опять, снова-здорово, — вырвалось у меня.

— Ты подожди, прочти, сначала, — сказал он.

Писали комсомольцы из Калининской области. Они ничего не просили, они, просто, сообщали, сколько останков павших в последней войне воинов они нашли, сколько удалось идентифицировать, а сколько осталось безымянными.

— Не понял, а причём тут Комитет по миру? — поднял я глаза на обступивших меня товарищей.

— Мы спросили у Марка, — пожал плечами Булатов, — он говорит, а куда им ещё писать?

— А что, нет специализированных каких-то организаций? — удивился я. — Военкомат надо уведомлять. Все, кого только нашли, числятся же без вести пропавшими.

— Я так понял, что не всегда можно понять, кого нашли, — пояснил Лёха.

— Военкомат разберётся, — уверенно сказал я. — Все ордена и медали с номерами. Ну и личные медальоны же еще есть.

— Марк сказал, что эти ребята хоронят то, что осталось после черных копателей, — проговорил Ираклий. — Там уже нет ни оружия, ни наград. Они все тащат…

— Вот, как! — ошарашено оглядел я друзей. — А милиция что?

— Ничего, — ответил Булатов, скрестив руки на груди. — Случайно кто-то наткнулся на раскоп… Марк объяснил, что там, где бои серьёзные шли, все леса — одна братская могила. Если в таком раскопе документы сохранились, то властям сообщают. Если нет, то перезахоранивают и всё.

— Блин… Идёшь себе за грибами, — представил я. — А тут раз! Братская могила разрыта… Плохо дело, мужики! А что же, чёрных копателей никто не контролирует? Они же не просто так копают, они оружие ищут. Это же статья. Что, всем всё равно?

— О чём ты говоришь? — махнул рукой подошедший к нам Давыдов. — Попробуй за ними уследи, они же тоже не дураки, туристами прикидываются.

— Это так нельзя оставлять, — озадаченно проговорил я. — Скажите Марку, что вы это письмо мне отдали, — взял я конверт и посмотрел адрес. Ржевский район. Как бы туда ехать не пришлось… За материалом для новой статьи. — Не знаю ещё, что я буду с ним делать, но что-то делать буду точно, так это не оставлю.

Москва. Лубянка. Шестое управление.

Генерал-майор Голик Фёдор Анатольевич сильно удивился, столкнувшись в лифте собственного дома со студентом, с которым только что спорил на лекции.

Ещё вчера он решил навести о нём справки, и, только появившись на службе, сразу поручил секретарю вызвать его куратора. Уж приводившего его каждый раз на лекцию капитана не запомнить было невозможно…

Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 53