А вот и он — Лувр. Величественный дворец три этажа плюс один цокольный, образец классической архитектуры XVIII века. Конная статуя Людовика XIV обозначает точку так называемой «Исторической Оси Парижа». По левую сторону от него возвышается стеклянная пирамида, 21,6 метра, великолепное инженерное произведение, грани выверены с точностью до миллиметра.

Возле обезглавленной статуи Ники Хель на мгновение склонила голову, отдавая честь павшим во всех войнах. Идя по галереям, Хель вспомнила свое первое посещение музея. Тогда улыбчивый русский экскурсовод предупредил их, что лучше прятать кошельки. Ибо карманников здесь по три штуки на квадратный метр. В этом они успели убедиться уже спустя пару часов, когда Олег внезапно прервался, и повернувшись на 180 градусов, вежливо поинтересовался у пожилой женщины:

— Мадам, вам удобно?

Мадам, как ветром сдуло, то ли неудобно было, то ли заслышав русскую речь, она побоялась за свою честь.

— Гранд-Галери, — произнесла девочка, едва они вышли из лифта.

— Уже прочитала путеводитель? — усмехнулся Роберт.

— Нет, — улыбнулась она в ответ. — Узнала паркет.

— Пойдемте, знатоки, — рассмеялась Джейн. — Я же знаю, что вы сюда пришли ради неё.

— Джоконда! — в один голос произнесли её муж и приемная дочь.

Эта сравнительно небольшая картина, всего-то семьдесят семь на пятьдесят три сантиметра, хранится за пуленепробиваемым стеклом и находится в весьма плачевном состоянии. Сотрудники Лувра заявили, что больше не будут отдавать картину на выставки, иначе человечество рискует лишиться шедевра кисти Леонардо Да Винчи.

Больше всего Хель расстраивало отсутствие магнитиков. По долгу службы их с опергруппой носило по всей стране, и девушке даже пришлось покупать новый холодильник. Ушлый оборотень, в миру капитан Лисов, даже иногда зубоскалил, что с их ненормированным рабочим днем они на кухню заходят только для того, чтобы магнитик повесить. Эпизодически так и было, но Хель на своей кухне ещё кофе варила. Так что в качестве сувениров пришлось ограничиться Эйфелевыми башнями разных размеров. У самой Долоховой в прошлой жизни самая маленькая висела на ключах, она так же сгинула в пламени горящей винтокрылой машины, как и сама хозяйка, быть может, именно она отдала Хель свою удачу?

Забег по Версалю она помнила смутно, всё же за один день такую махину не обойти, там на одни сады несколько дней нужно.

Следующим пунктом путешествия был Люксембург. Саму девочку больше всего привел в восторг Мост Адольфа. Это самый длинный каменный мост в мире, плод гения инженерной мысли. Умели же раньше строить! Вообще, Люксембург — рай для любителей пеших прогулок. Долохова с большим удовольствием прошлась по улочкам старого города, пока родители посещали Собор Люксембургской Богоматери.

В Веймаре Хель порадовала пожилую группу туристов «Лукоморьем», прочитанным с чувством и расстановкой перед памятником Александру Сергеевичу, на улице, названной в честь великого русского поэта.

А вот в Дрездене девочка ходила мрачная и злая, глядя на этот город, восстановленный из руин, она всё больше понимала, почему дедушка о союзниках только нецензурно выражается. Мирный, мать вашу город, никаких заводов, никаких мануфактур! А за галерею вообще прибить мало. Проходя мимо черно-песочных домов, от которых в свое время хорошо, если целые кирпичи оставались, в душе поднималось что-то очень злое, не иначе генетическая память.

Пока родители обозревали очередной Собор, восстановленный на пожертвование внука одного из пилотов Британских Королевских ВВС, что принимал участие в бомбардировке Дрездена, сама Долохова купила то, ради чего всё и затевалось. Точнее, она купила швейцарский нож, а вот часы только выбрала. Всё же три тысячи дойчмарок это не та сумма, с которой безопасно разгуливать по чужому городу…

А вот в Берлине Остапа понесло… Грейнджеры вписались в англоязычную экскурсию, что вела пожилая фрау с весьма желчным выражением лица. Она брезгливо смотрела на огромный букет роз, что Хель несла от самых Бранденбургских Ворот и рассказывала, что русские, конечно, молодцы, но нам и без них хорошо бы жилось. Долохова терпела до самого Трептов-Парка, но когда эта старая карга ухмыльнулась, называя количество захороненных здесь Советских Солдат…

— Ну, вы и сука… — С чувством глубокого удовлетворения произнесла девочка, по-русски. — Правы деды. Не добили они гадов…

В те времена русских туристов в Германии практически не было и немцы могли позволить себе подобные вольности. Но выражение священного ужаса на лице немки, очень отчетливо говорило, она прекрасно знакома с представителями этой страны. Сколько лет прошло, а она помнит. Помнит, как измученные кровавыми боями за город русские брали Рейхстаг.

— Мне дедушка рассказывал, что в особняке одной фрау было три туалета, но когда русские танки въехали в Берлин, она обосралась прямо в коридоре, — мило закончила девочка, обращаясь ко всей группе.

По парку разнеслось эхо громогласного хохота, Хель моргнула и посмотрела уже другим взглядом: тысячи павших воинов ржали, давно они не видели здесь своих. Долохова светло улыбнулась, и печатая шаг, направилась к мемориалу. Букет занял свое место у пьедестала Воина, а она сама развернулась через левое плечо, и отдала честь призракам, что уже перестали смеяться. Все присутствующие в парке потом долго рассказывали, что видели призраков советских солдат…

В Польше они посетили Освенцим, там Долохова тоже отвела душу. И лишь на развалинах Брестской Крепости Хель отпустило. С трудом убедив родителей, что с ней ничего не случится, девочка всю ночь просидела под звездным небом, встречая рассвет 22 июня 1992 года.

* * *

А уже 23 они сошли с поезда на Витебском вокзале, где Хель буквально за шкирку ухватили сестры. Грейнджеры лишь улыбнулись, глядя, как старшие песочили младшую. Досталось Долоховой за всё: и за редкие письма, и за кису, всё же проболтался Стас! Впрочем, спас её от Миры и Любы именно он, в компании с Хельгой. Оказалось, что генерал Соболев не забыл о своем желании познакомиться с внучкой, и теперь они едут к нему. Визит планировался коротким, ибо на носу главная ночь лета — Купала.

Своего второго деда Хель помнила смутно, он скончался когда ей было года полтора. И вот сейчас смотря на этого статного мужчину, она и сама невольно вытянулась по стойке смирно. Насмешливый