Все произошло за какие-то секунды. Не успела пыль осесть, как все три монстра лежали, высунув языки, а к нам вышла улыбающаяся баронесса.

Мы все так и стояли, открыв рот. Даже ее люди — смотрели на свою хозяйку с нескрываемым восхищением.

— Грузите их! — ткнула она пальцем в трупы, и монстров принялись тащить к грузовику. — Так, о чем это мы?..

— Вы хотели отвезти нас в одно опасное место, а мы хотели отказаться, — сказал я, кивнув своим ученикам. — Очень рады были познакомиться, Амалия Тимофеевна, но у нас Испытание на носу, и нам нужно тренироваться, а не ползать по заброшкам.

Баронесса ничуть не расстроилась.

— Испытание, вот как? Ах, как же я могла забыть… Вы же вытащили Красный шар? — и она скосила глаза на Рэда, что выглядывал из-за моей ноги. Он тявкнул в ответ. — Жаль, мой Сема, оказался куда менее прытким. И угораздило его броситься спасать чью-то жизнь, пожертвовав карьерой…

— Точно, бедный-бедный, Сема, — протянул я, пожелав этому лживому засранцу подавиться вышенкой. — Передавайте ему привет, Амалия Тимофеевна. А мы, пожалуй, вернемся к нашим тренировкам.

Кивнув своей группе, я направился к автомобилю. Увы, внутрь мы не сели.

Три из четырех колес оказались спущены. Последнее оставшееся просто разрублено надвое. Виновник лежал неподалеку — ему тоже досталось: от шеи до хвоста. В его потрохах уже ковырялся Амадей.

— Зараза…

— Полагаю, тренироваться лучше в приятной компании? — сказала баронесса. — У нас есть место для вас, сир Обухов. Мы тут охотимся на особо ценный экземпляр. Я его уже пару дней выслеживаю.

У нее на бедре заговорила рация:

— Контакт. Сектор «34». Прием.

Охнув, она ответила:

— Приняла. Сейчас будем. По машинам!

Ее люди кинулись к своим железным коням. Сама баронесса не сделала и шагу.

— Если не хотите пропустить все веселье, сир Обухов, госпожа Державина, сударь Орлов, — и она улыбнулась нам еще шире, чем до этого. — Советую присоединиться к нам. А сзади на нее мчалась машина.

Резко затормозив, она ушла в занос и прямо на ходу там открылась дверь. Амалия Тимофеевна сделала всего шаг и оказалась в салоне. Следом протянула нам руку.

— А еще у нас есть сладкий чай!

На раздумья у меня была всего секунда. И я не удержался — и нет, дело не в чае.

А в серьгах. Они пели куда слаще какого-то там чая, а еще когда-то красовались на мочках моей Дарьи.

* * *

Лес впереди густел, но автомобиль только разгонялся. Ветки хлопали по лобовому стеклу, мы подпрыгивали каждые несколько метров. Где-то слышались выстрелы и рев монстров.

Чай и вправду был сладкий, но во время такой тряски пить его было совершенно невозможно. На пассажирском сидении, где устроились мы с Амадеем, Державиной и Орловым, был настоящий батут. Единственный, кто радовался, так это Рэд — прыгая у меня на коленях, он кричал:

— Бомбоской!

— Рома, езжай потише, никуда он не убежит, — бросила баронесса, устроившись впереди. В ее зубах дымилась сигара.

Скорость сбросили, но ненамного. Вновь ожила рация:

— Двигается к сектору «33». Ведем преследование. Прием.

— Приняла, — ответила баронесса, вглядываясь в дорогу впереди. — Брать живым.

— А что за монстр? — спросила Лиза. — Опасный?..

— Скорее, несносный. Та еще гадина, месяц как мучаюсь с ней, и вот — всю усадьбу поставила на уши.

— Ваш внук тоже здесь? — поинтересовался я.

— Конечно. Думаю, Семочка будет очень рад встрече с другом.

Я натянуто улыбнулся. А уж я-то как рад… Нет, этот слизняк вызывал у меня одно отвращение, однако был таким забавным. Вот смеху-то будет, когда мы «наконец-то» увидемся вновь.

В зеркале заднего вида снова появился взгляд баронессы, полный любопытства.

— Сир, Обухов, — сказала она, — видимо, самой судьбой предписано нам познакомиться.

— Думаете все дело в судьбе?

— А то нет? Лес огромный, он простирается на тридцать километров вокруг, и в нем чего только нет. Смерть в основном, и наша встреча…

Она оглянулась, посмотрев на нашу компанию.

— Явно была предопределена свыше.

Вдруг машина резко встала.

— Приехали…

Впереди дорогу завалило деревьям. Мы действительно приехали.

Выбравшись наружу, все похватали оружие и, следуя за баронессой, направились в чащу. Наша группа, сомкнушись кольцом вокруг Амадея, двигалась в хвосте. Рисковать не хотелось — еще не хватало потерять хоть одного.

Шли недолго.

— Вот и ты, — и улыбнувшись, баронесса присела на колено. — Теперь не уйдешь.

Она пошагала дальше, а за ней потянулись и ее люди. Я же подошел к тому месту и увидел четкий след ботинка. Через несколько минут ходьбы на ветке мелькнули бусинки крови, а на другой показался кусок материи.

С каждым шагом следов становилось только больше.

— Мне это не нравится, — напрягся Орлов, вглядываясь в деревья. — Что-то эта баронесса…

Наконец впереди раздался крик. Ему вторил вой, а затем рык какой-то твари. Амалия Тимофеевна со своими людьми мигом сорвалась на бег. Мы не отставали.

Монстра мы заметили у подножия огромного дерева. Он напоминал рогатый клубок когтей и зубов. Стоя на задних лапах, он рычал в сторону кроны, облизывался и приговаривал:

— Кто тут такой вкусный? Кого надо съесть? А ну, человече, прыгай мне в рот!

Стоило нам появиться на поляне перед деревом, как тварь с хохотом кинулась к нам.

— Ням-ням! Так и быть, сначала съем вас!

Увы для него, но мы решили поспорить. Первым в рогатую морду прилетел топор баронессы, вторым впечатался мой молот. Еще несколько ударов со всех сторон, и эта тварь испустила дух.

Вытащив топор, Амалия Тимофеевна пошагала к дубу. Запрокинув голову, сунула два пальца в рот и свистнула.

— Эй ты! А ну спускайся! Хватит бегать!

Мы тоже посмотрели наверх. В листьях мелькнул чей-то силуэт. Следом оттуда зарыдали.

— Нет! Нет! Не-е-е-ет!

…Очень и очень знакомо.

— Спускайся, Сема… — вздохнула баронесса. — Не заставляй меня снимать тебя с дерева, как глупого кота!

— Нет! Уходи, бабушка, обратно я не вернусь!

— Еще как вернешься! К ужину будешь как миленький!

— Нет!

— Не спорь с бабушкой! Это вредно для здоровья!

И она кивнула своим людям. Те начали разматывать веревки с крюками, а у одного с собой была даже пила.

На нас баронесса поглядела с извиняющимся видом.

— Ох уж этот Сема… Как пропал его папка, так он совсем от рук отбился.

Парни полезли на дерево, и там, высоко в листьях, показалось лицо — грязное, ободранное и одичавшее.

И да, это был он. Семен Позорин. Походил он не аристократа, а на заросшую щетиной обезьяну.

— Сема, спускайся! Ты