Придя домой, я сразу сел за главу, включился в работу. Писал не отрываясь. Пришел Петя, крикнул мне «Привет!» через дверь. Я — ему, тоже не оторвавшись от текста. Поглядывал на часы. Половина десятого. Десять. Четверть одиннадцатого. Половина…

В десять тридцать три в дверь аккуратно постучали.

— Привет, — улыбаясь, сказала Катя.

— Привет, — ответно улыбнулся я…

…Проснулся я посреди ночной тишины. Условной, конечно. Москва не молчит никогда, шум проспекта и железной дороги приглушенно, но долетал сюда. А глянуть на часы я не мог, потому что обеими руками обнимал прильнувшую ко мне девушку, такую теплую, такую нежную, и так не хотелось ее тревожить…

Потревожилась сама. Сонно вздохнула, пошевелилась, потерлась щечкой о мою щеку. Наградила меня ласковым поцелуем. Конечно, я так просто это не оставил, и через пять секунд мы самозабвенно целовались, а еще через полминуты Катя, крепко обхватив меня, раздвинула ножки…

Она убежала часов в восемь утра, на прощание опять-таки не забыв поцеловать. И я еще с полчаса плавал между сном и бодрствованием, пока, наконец не вскочил решительно и не взялся за недоделанное вчера.

Работал рьяно. Время мчалось. Мысль развивалась, хотелось схватить, втолкнуть в текст и то, и это… Завтракал впопыхах, сознавая вредность этого занятия. И где-то к половине первого побежал на кафедру.

Увы! Облом. Шеф был еще на больничном. Сказали — в понедельник должен быть. А сегодня пятница. Пятница, тринадцатое, черт побери! Я, конечно, в эту дурацкую нумерологию не верю, но вот вцепилась мысль и не отпустила, пока я спешил к Гриневу.

Дежурному старшине я предъявил удостоверение внештатника.

— Я позвоню, — сухо сказал он и действительно позвонил:

— Андрей Саныч? Тут к вам ваш… Апрель. Да… Есть. Проходите!

Это мне.

Я поднялся, стукнул в дверь для приличия, вошел. Гринев был один, что-то писал в потрепанном блокноте.

— Проходи. Садись.

Прошел. Сел.

— Минуту погоди.

И через минуту сунул блокнот в стол. Взглянул на меня — и улыбнулся.

— Передал вахтер?

— Конечно.

— Хорошо. Ну а я тебя сейчас постараюсь удивить!

Глава 17

ГЛАВА 17

Я успел заметить, насколько старлей доволен. И разговор со мной он начал не как шеф с подшефным, а совершенно на равных, как просто с сослуживцем… а лучше сказать — с единомышленником

— Ну что, Юра?.. — произнес он с легкой загадочностью, — должен тебя порадовать?..

У меня не языке закрутилось: «Ну должен — так радуй»… но я, разумеется, дипломатично промолчал. А Гринев, самую малость потомив меня неизвестностью, раскрыл карты:

— Твоя информация оказалась исключительно полезной. Можно сказать, решающей!

Далее последовал рассказ о том, как получив от меня сведения о неизвестном с татуировкой — который, возможно, приятель Катиного зятя; и возможно, сотрудник охраны «Шереметьево-2» — старший лейтенант Гринев предпринял ряд оперативных действий. По своим каналам он вышел на списки службы охраны аэропорта. Не поленился сам несколько раз под всякими предлогами сгонять туда — за тридевять земель, черт возьми, на противоположную от Выхино сторону Москвы. Не пожалел личного времени, которого у опера угрозыска всегда в обрез. Походил, посмотрел своими глазами…

— Вычислил? — сказал я почти утвердительно.

— Вычислил, — подтвердил он. — Убедился: это он. Сто процентов! Никаких сомнений.

Тут Андрей чуть прервался.

— Но уверен — это одно, — внушительно произнес он, — а взять — другое… И связи вычислить! Это главное.

Старлей доложил о своих разработках по начальству. Конечно, начальство так и ухватилось за них и, конечно, поставило в известность свое начальство — Главк, то есть Управление МВД по Москве (Петровка, 38). Там тоже, конечно, вцепились мертвой хваткой — дело резонансное, головоломное и головомойное, а тут реальный след!.. За разработку взялся МУР. Создана оперативная группа с привлечением сотрудников с «земли», то есть из районных отделений.

— Вас тоже привлекли? — спросил я.

— Нас — да, — Гринев усмехнулся. — Трех человек. Еще двое ребят из Долгопрудного. По территориальному принципу. А если ты имеешь в виду меня, то с этого момента давай на «ты».

— Давай, — я улыбнулся.

— Так вот: привлекли нас и аккуратно так дали понять, что если отработаем как надо в группе, то можем ожидать перевод в МУР. А это, сам понимаешь, другой масштаб, другие перспективы…

— Да ты что⁈ — я постарался восхититься. — Конечно! Это же взлет. Космос, можно сказать!

Старлей с трудом не выдал удовольствия от моих слов.

— М-да… Ну, поживем — увидим. А пока только дел прибавилось. От здешней-то работы никто меня не освобождает… Ты, кстати, по той задаче поработал в общежитии? Ну, о чем мы говорили?

Он невольно понизил голос.

— Конечно, — сказал я. — Но реальных результатов нет. А подозревать… Ну, это несерьезно. Подозревать можно кого угодно, хоть самого себя.

Андрей поморщился:

— Да уж… Здесь ты прав. Все это — хрень, честно говоря. От бессилия. Практически, ведь мы не знаем, кого искать. Словесные портреты?.. Да ничего, никаких примет. Мужчина среднего роста в черной куртке?.. А может, не среднего. А может, не в черной… А! — от махнул рукой. — Вот и ищем иголку в стоге сена. Здесь какой-то другой подход нужен.

Ну, как в воду глядел! Я ведь с этим другим подходом к нему и шел.

Конечно, и в этом случае на меня работал мой необычный статус «прогрессора», странника по времени. Работая в спецслужбах, я сталкивался с технологиями поиска маньяков, серийных убийц. Случалось и такое. Да, не мой профиль, тем не менее, соприкасаться с этими делами приходилось. Они дрянные, от них с души воротит, да куда же денешься.

И данный опыт я вполне мог применить к текущей ситуации.

— Слушай! — заявил я с подъемом. — Так я ж примерно с тем к тебе и шел. Есть идея.

Он внимательно посмотрел на меня, затем резко вскинул руку, глянул на часы.

— Излагай.

Без слов поняв, что время — ценность, я уложил суть в полминуты.

Нужно потолковать с психологами-профессионалами. Чтобы они, по эпизодам дела выявив примерный психологический портрет серийника, обратились к нему — да, именно к нему! — по московскому телевидению. Примерно так: «Мы обращаемся к тебе, неизвестный. Мы