— Умер брат Ареций, — тихо подтвердил Иржи. Пани Магерова судорожно вздохнула и прикрыла глаза.

В команте, куда они попали, было жарко натоплено и чисто прибрано, хотя обстановку нельзя было назвать богатой: стол, пара стульев, массивный посудный шкаф с простыми глиняными тарелками и кувшинами на полках. В дальнем от входа углу стояла кровать со столбиками, но без балдахина. На кровати, чуть не с головой укрытая толстым стёганым одеялом, спала девочка. На подушке было видно только растрепавшиеся во сне русые волосы.

— Садитесь, паны, — пригласила хозяйка, но Максим, взяв один из стульев, вежливо предложил ей. Старушка с удивлением посмотрела на парня, но присела на самый краешек, всё ещё держа в руках горшочек с мазью.

— Пани Магерова, это дочь пана Богумила, Элишка? — на всякий случай уточнил Резанов. Старушка кивнула. Потом спросила:

— Как он умер?

— Убили его, — подал голос устроившийся на втором стуле Иржи. — На лестнице у Эмауз. Тело мы передали в монастырь, в Страгов. Там его похоронили.

— Упокой, Господи, его душу… — тихонько пробормотала хозяйка дома.

— Пани Магерова, — Максиму не хотелось бередить свежую рану подробностями, поэтому он тщательно подбирал слова. — Кем вам доводился пан Богумил?

— Он был мужем моей племянницы, Златы. Сестра моя вышла замуж в Голешовицы, и Богумил был оттуда.

— Ясно, — кивнул Макс. — Когда за них взялась инквизиция, вы спрятали девочку у себя?

— И никому её не отдам, — старческие губы вытянулись в суровую ниточку, глаза яростно сверкнули.

— И не надо, — согласился Шустал. — Мы вовсе не за этим. Мы…

— Из ночной вахты, я слышала, — прервала его старушка. — Но какое вы-то имеете отношение к Богумилу? Он что, ночью погиб?

— Вечером, — не стал вдаваться в детали Резанов. — Перед смертью он попросил меня навестить вас, — тут капрал-адъютант почти не врал. В конце концов, дух брата Ареция, возможно, в самом деле пытался завещать ему нечто подобное.

— Зачем?

Макс помедлил с ответом. Потом сказал:

— Пани Магерова, вы ведь знаете, что пана Богумила осудили незаконно, и что замешан в этом — а, может быть, прямо был заинтересован — его бывший мастер, мясник Георг Шилган, один из нынешних цеховых старшин?

— Он и тогда был цеховым старшиной! — гневно засопела старушка. — Одним из самых молодых и богатых! Гнилая душонка!

— В каком смысле? — решил уточнить Иржи.

— В прямом, — отрезала хозяйка дома. — Наврал с три короба на суде, и денег, небось, дал, чтобы только Богумила сгубить. А Злата, та вообще ни за что, ни про что… — она осеклась, губы у неё задрожали. — Спасибо ещё, Элишку уберегли, — взяв себя в руки, закончила она.

— Отец Варфоломей, — кивнул Максим. Пани Магерова взглянула на него со страхом. — Он в курсе нашего дела, — поспешил успокоить её капрал-адъютант.

— Да что за дело-то, паны? Ничего не понимаю…

— Пани Магерова, вы не знаете, за что Шилган так взъелся на мужа вашей племянницы? Я так понимаю, что уж точно не из-за якобы отвергнутого предложения жениться на шилгановой дочери.

— Какое там, — старушка махнула рукой. — Божена, конечно, не красавица, и дура дурой, но она-то тут точно ни при чём. Что там между Богумилом и его бывшим мастером стряслось — этого я не знаю. Но только начались все неприятности тогда, когда скончался предыдущий цехмистр мясников.

— Новотный? — в унисон воскликнули приятели.

— Шшш!!! — рассерженной гусыней зашипела на них хозяйка.

Стражники сконфуженно обернулись в сторону кровати. Русая головка заёрзала на подушке, но потом девочка перевернулась на бок и снова тихонько засопела.

— Не знаю, как там его звали, но когда он помер — старшины собрались готовить похороны, и каждый привёл с собой лучшего ученика. У них такая традиция, это мне Злата рассказывала. Кого-то из старшин выбирают цехмистром взамен почившего, или если тот раньше с себя обязанности сложит. А ученики — вроде как приемники самим старшинам. Вот Шилган Богумила и позвал. Что уж там на встрече у гроба было — не ведаю, но Злата говорила, что Богумил вернулся сам не свой, а спустя два или три дня явились инквизиторы.

— Зато я, кажется, догадываюсь, что там могло произойти, — задумчиво потёр подбородок Максим. — Пани Магерова, скажите, а кто-нибудь из соседей знает, что Элишка — дочь мясника Богумила?

— Никто, — покачала головой старушка. — Я всем сказала, что она — внучка моей троюродной сестры, из Зличина.

— А почему из Зличина? — не понял Резанов.

— Потому что далеко от реки, — пояснил сообразительный Иржи. — Обычно сплавщики и плотогоны женятся или выходят замуж на берегу, а кто уезжает настолько далеко — считай, для речной родни почти потерян.

— Верно, — подтвердила пани Магерова. — К тому же у меня и правда жила сестрица в Зличине, и ребятни у них в семье всегда было мал мала меньше. А в те годы там лютовала оспа. Кто станет разбираться — есть ли родичи, нет ли, живы или умерли.

— Значит, пусть так всё и остаётся, — посоветовал Максим.

Глава 15

Снегопад 4 июня

Максим всё-таки не смог противиться искушению, и когда они вышли от пани Магеровой, свернул вправо, к мосту. Остановившись посередине, он перегнулся через парапет, разглядывая сильно заросшую ивняком долину Ботича и белую от выпавшего снега ленту замёрзшего потока. Среди зарослей виднелось несколько серо-чёрных лохматых шаров — рассевшиеся на ветвях вороны.

Шустал в недоумении переминался рядом:

— Что ты там хочешь увидеть?

— Да ничего особенного, — пожал плечами Макс. — Просто для меня это как маленькое чудо.

—