Один из заложенных для ССО «Громовержцев» делают неофициально, конечно, для нужд будущей экспедиции. Все-таки мощное лобби в виде самого главы государства творит чудеса. Кабинет уже и проект «Магнум Инноминандум» затеял и засекретил его и финансирование выделил. Шуйский, со скандалом, запихнул меня в наблюдательный совет проекта. Со скандалом, потому что я в государственной иерархии никто и звать меня никак. Говорят, чиновники в Минколе сильно возмущались, аж до сожжённых волос на седалище. А когда курировать конкретно наше направление поставили Юрковского, здесь уж вой был до небес… Представляю, какие там сейчас интриги плетут и доносы пачками строчат. На самоуправство, там на нарушение правил финансирования… Но мне позергу.

У меня броня.

Проект курирует Василий Александрович лично. Если какая-то бюрократическая тварь начнет ставить мне палки в колеса, он у меня на прямом наборе. А Юрковский, кстати, его незаконнорожденный сын от нулевки. Вот как. Ну по слухам. Или его, или кого-то достаточно сильного в ранге алмаза. Короче, Юрковский в фаворе лично у императора, это факт. А уже почему, вопрос несущественный.

Так что с этой стороны у меня вроде тылы прикрыты, тьфу-тьфу. Бесит только, что заседание наблюдательного совета уже через две недели. Терпеть не могу такие официальные мероприятия. И с чиновниками общаться никакого желания нет. Еще и отчитываться придется за свой кусок. Тьфу, пакость. А, ладно! Прорвемся же.

Я спустился, где меня уже ждал завтрак, предупредительный Афанасий и собравшийся в дорогу Карл Августович. Старик стал моей тенью фактически, последнее время. Вот верну Машу из ее глубокого погружения и произведу перестановки в службе безопасности рода. Как глава службы охраны — Августович идеален. А вот внешнюю разведку или расследования он уже не тянет. Нет нужных компетенций. А! Кстати! Я ж хотел с Колобковичем об этом переговорить. Но он меня своим токсичным отношением сбил с нужного настроя, как обычно. Решено позвоню ему.

— Порфирий Петрович, добрый день. Олег Строгов беспокоит.

— Добрый ли, ваша светлость? Сомневаюсь. — Вот же гад-то. — Но весь внимание. Жду и содрогаюсь, с чем звоните-с?

— Хотел вас на завтрак пригласить. Но готов передумать.

— На завтрак? И никаких ужасов, там сожженных домов, трупов аристократов, переговоров с бандитами? Просто на завтрак. Большая честь, ваша светлость. Никак не могу вам отказать. Тем более кухня у вас в дому отменная. Во сколько велите быть?

Я выдохнул и взял себя в руки. На самом деле я зову именно этого прожженного колобка из-за того, что он передо мной не стелется. Позволяет себе иронизировать. Изменение моего статуса никак не повлияло на его отношение ко мне, а это дорогого стоило, на самом деле.

— Да вот через полчасика. Не сильно вас отвлеку от важных государственных дел?

— Что, вы, ваша светлость. Как я и сказал, — большая честь для скромной персоны вроде меня. Непременно буду-с.

За завтраком мы ничего особенного не обсуждали. В конце концов, отвлекаться от такой еды на скучные деловые беседы — грех перед Силой и людьми.

Все-таки эклеры с кремом, в исполнении нашей кухарки — вещь! Сыто отдуваясь и совершенно неаристократически облизав пальцы, я под укоризненным взглядом Афанасия потянулся к чашке кофе. Не, ну натурально смотрит, как будто я у него любимую собаку убил. Аж язык показать захотелось. Но, боюсь, чопорного дворецкого тогда родимчик хватит. Хе-хе. Развеселился я без меры. Что-то они в эклеры эти подмешивают, точно. Помимо килограмма сахара на килограмм остальных ингредиентов, ага.

— Вот теперь можно и о делах поговорить, Порфирий Петрович.

— Слушаю вас, крайне внимательно, ваша светлость. — Колобок не без видимого сожаления положил на блюдечко недоеденный эклер.

В отличие от меня он воспользовался салфеткой, после чего сложил пальцы домиком и уставился мне в район правого уха.

— Скажите, вы вроде бы карьерный рывок недавно сделали? Новая должность, я слышал. — Я искоса глянул на Пертровича.

— Мои скромные карьерные успехи вряд ли стоят обсуждения в столь изысканном обществе. Формально я глава следственного отделения теперь. Всех и успехов-то, драгоценный мой господин, что сотню атын в месяц за должность добавили. И срок получения следующего чина сократился. А работу я как тащил, так и тащу. И сотрудников мне не добавили. Зато жандармскую команду на шею посадили. Для «быстрого реагирования». Вот так, если вкратце дела обстоят. А с чего такой интерес к скромному полицейскому чиновнику, Олег Витальевич?

— Мне нужна нормальная служба безопасности. Вернее, пришла пора начать ее создавать. И вы тот человек, который может мне помочь с поиском достаточно компетентных, но независимых пока что от других кланов и родов людей. Людей из вашей службы, в том числе.

— Ага. И вправду такая задачка мне по силам, Олег Витальевич. Крайне польщен оказанным доверием. Посоветую кого смогу.

— Я бы предложил вам эту службу возглавить. Поэтому и спросил как там ваша карьера в полиции. Все ли устраивает?

— Это… очень неожиданное предложение! — Толстяк действительно был удивлен. — Аж растерял свою эту маску масляного колобка-добрячка. — Я, конечно… Вот так я не готов, знаете, за завтраком между делом…

— А и не надо за завтраком, Порфирий Петрович. Я просто не хотел такое предложение делать по комму. Все же некоторые вещи необходимо решать лично. Я скоро отбываю в Павлоград. У вас есть три дня, чтобы принять решение. Даже если вы решите остаться на императорской службе, надеюсь, что вы мне кого-нибудь порекомендуете на эту роль.

— Это уж всенепременно. Не извольте беспокоиться, ваша светлость.

Вот же желчный колобок.

* * *

Столица встретила нас привычным уже шумом. Толпами, идущих по своим делам людей. Запахом дизельной гари, ароматом специй и мокрого асфальта. Сегодня выпал снег. И тут же растаял. На город навалились тучи серые, низкие, угрюмые.

В такую погоду люди дома сидят. Визео по комму смотрят. А не шляются по не самым благополучным районам Павлограда в одиночку. Переодевшись в офисе и, натянув личину простеца, я шел на встречу с Марией через Муравейник. Несмотря на отвратительную погоду, и добавившийся к хмурому серому небу порывистый ветер, на улицах было людно. Возвышающиеся по сторонам дороги многоэтажки зазывно светили витринами заведений первых этажей.

Меня зацепил плечом какой-то мужик, и тут же попытался схватить за руку, но я, ни секунды не сомневаясь, врезал ему «замешательством» и ушел дальше, оставив его дружкам разбираться, что же случилось с их заводилой. Стычки на улице с