— Ксено… — раздался чей-то знакомый голос, когда его трясли за плечо.

Слегка повернув голову и скосив взгляд, Ксенофилиус заметил своего соседа и друга — Артура Уизли. На его лице читалось беспокойство, весь его вид был растрёпанным и запыхавшимся.

— Артур, — кивком поздоровался Лавгуд, нацепив на лицо слабую кривоватую улыбку, и вновь вернул свой взгляд к свинцовым тучам.

— Я уже слышал новости. Пандора… Как это произошло? И почему? Хотя… Пойдём-ка для начала в Дырявый Котёл, — нервничая, проговорил его друг.

Ксенифилиус совсем не заметил аппарации. Не был удостоен внимания и путь к бару, заказ и первый стакан Огденского виски.

— Всё… — срывающимся голосом начал Лавгуд. — Всё началось ещё после рождения Льюиса. Те роды проходили с осложнениями. Как потом выяснилось, из-за спонтанно зародившегося дара метаморфизма, — ещё один стакан оказался опустошён.

— Льюис… Ему ведь сегодня исполнился один год, верно? — Артур попытался немного отвлечь своего друга от мрачных мыслей, попутно подливая в опустевший стакан напиток.

— Да… Чудесный ребёнок. Такой активный, эмоциональный и смышлёный. А ещё он так быстро развивается… Мы были уверены, что это из-за метаморфизма, и колдомедики это подтвердили. Он им пользуется просто на инстинктах, как мне кажется… А два месяца назад он заговорил и сейчас у него это получается очень даже хорошо для его возраста. Я до сих пор помню тот день, когда он сказал своё первое слово… Я тогда вместе с Льюисом был в своём кабинете и читал вслух Ежедневный Пророк, там было что-то по Министерству. И когда я высказывал своё мнение, он и выдал своё первое слово… — Ксенофилиус на минуту замолчал, катая в стакане остатки виски, но, допив их, продолжил. — Он тогда буквально выкрикнул «Негодяи!»…

— Пху! Кха-кха! Чёрт… — подавился Артур, у которого глаза чуть ли не выпадали из глазниц от шока.

— Ха-ха-ха! О, я даже не знаю чего во мне тогда было больше: радости, веселья или удивления. Пандора чуть в обморок не упала, когда он повторил это при ней… — при упоминании жены, радость Ксенофилиуса несколько схлынула. — Нас предупреждали, что она ещё не отошла от вынашивания Льюиса, повторная беременность стала для её организма сильным стрессом… Когда родилась наша дочь, у Пандоры произошёл магический выброс… — постепенно его голос затихал, и последние слова он сказал совсем шёпотом.

— Понятно… А как назвали ребёнка? — попытался перевести тему Артур, рукой показывая бармену Тому, чтобы тот принёс ещё бутылку. Ради друга его кошельку придётся сегодня пропустить несколько ударов.

Глава 3

— Вот, Луночка, мой тебе подарок, — сказал я этому двухлетнему карапузу и чмокнул её в лоб.

Сестрёнка засмеялась, радостно жмякая плюшевого единорога.

— Батик, фпать… — сонно зевнув, сказала она и, не выпуская одной рукой единорожку, потянулась ко мне на ручки, куда незамедлительно и попала.

Пара минут, и вот моё сонное чудо уже посапывает в кроватке, прижимая к себе подарок на день рождения.

Между прочим, подарок купил на свои собственные деньги, которые честно заработал. Вы спросите меня: «Льюис, как ты можешь зарабатывать деньги, если тебе едва стукнуло 3 года?». На самом деле всё относительно просто.

У отца есть «Придира», но так как наш журнал приносит не столь большой доход, необходимый для содержания аж 2-х детей, один из которых излишне активно развивается и жрёт как не в себя… Это я на себя намекаю, если что. Так вот, устроился папа для получения денюжки в… Отдел Тайн! Неожиданно, да? Я и сам удивился, когда узнал, что он попал туда по блату.

Как оказалось, Пандора работала именно в ОТ. На самом деле это даже логично. В книгах нет информации о её профессии, но известно, что она любила экспериментировать с магией, что как раз относится к епархии ОТ.

Но вернёмся к отцу. В ОТ он, конечно, устроился, но и отказываться от «Придиры» не захотел, это занятие ему по душе. Ну и так как на газету оставалось мало времени, один он не справлялся, вот я и предложил ему помощь.

Было… Весьма тяжело его уговорить. Не в том смысле, что «переговоры», если это можно так назвать, были тяжёлыми. Нет. Вовсе нет. Было тяжело фактически врать родному человеку, скрывая за предлагаемой помощью меркантильные цели. Впрочем, об этом расскажу немного подробнее.

Месяцем ранее

Хлоп!

Вот захлопнулась дверь в рабочий кабинет отца, куда он только что вошёл.

Эх… Скоро предстоит тяжёлый (скорее всего) разговор, к которому я готовился уже несколько недель. Хотя правильнее будет сказать, что я готовил отца. И от всей этой подготовки есть какое-то горькое послевкусие.

Уже весьма долгое время Ксенофилиус приходит домой измождённым, уделяя нам с Луной очень мало времени. Фактически уже последние несколько месяцев о сестрёнке забочусь я один.

Мне в целом нормально, всё же ментально я уже взрослый, и понимаю что да как, а вот Луночка сильно грустит, что не есть хорошо.

Ну я и решил совместить много приятного со многим полезным. Если быть точным, то ослабить давление на отца, порадовать сестрёнку, получить ещё больше свободы действий и начать зарабатывать и потихоньку претворять свои планы в жизнь. Это из самого важного.

Впрочем, я отвлёкся. В чём состояла суть подготовки? В накачивании отца определёнными мыслями и эмоциями. Я постоянно показывал в его сторону беспокойство и грусть, при этом типа пытаясь их скрыть, вот как ребёнок. Ещё я постоянно тайком изучал газеты и журналы, какие были в доме, иногда позволяя отцу обнаружить меня за этим, якобы увлекаясь и не замечая как он за мной наблюдает.

Эх… Отвратительно. Вот так манипулировать собственным отцом, заставляя его вариться в собственных мыслях и эмоциях… С одной стороны я понимаю, что в случае успеха сделаю лучше для всей нашей семьи, но всё равно как-то мерзко на душе.

Ладно, хватит уже об этом думать. Вертать обратно уже поздно, так что остаётся только идти вперёд и действовать.

Тук-тук

— Да-да…? — раздался из-за двери устало-вопросительный голос отца.

— Привет пап, — сказал я, заходя внутрь. — Как ты? Сильно устал? — с беспокойством спрашиваю, ставя на стол чашку заранее приготовленного сладкого чёрного чая с лимоном, который он так любит.

— Привет, Льюис, спасибо, — со всё той же усталостью, но теперь ещё и мягкой теплотой, улыбнулся он. — Со мной всё в порядке. А у тебя как дела, сынок? Справляешься с Луной? Извини, что пришлось оставить её на тебя, — в его взгляде сияли благодарность, вина, беспокойство и просто