Полина дремала на заднем сидении, утомлённая долгой дорогой, Тимур вёл вторую машину, а я размышлял о делах, которые удалось решить за этот почти месяц в Сергиевом Посаде. Разборки с Кабаном и Большелапоффым, приобретение главы разведки в виде Коршунова, улучшение репутации Угрюмихи, два магазина, налаженный маршрут поставок, союз с купцом Добромысловым, переселенцы… и, конечно, устранение Елецкого.

Когда на горизонте появились очертания острога, я ощутил странное волнение. Перед отъездом в Угрюме вовсю кипела стройка. Теперь же я видел результат трудов — ряды аккуратных домиков за стенами.

— Проснись, — тихо произнёс я, обращаясь к Полине. — Мы уже приехали.

Гидромантка открыла глаза и удивлённо посмотрела в окно:

— Невероятно. За месяц острог стал почти неузнаваемым.

У ворот нас встретил Борис. Командир дружины приветственно махнул рукой, командуя открыть ворота.

— С возвращением, воевода! — его голос звучал бодро. — Заждались мы вас.

Как только мы въехали во внутренний двор, я увидел отца, Захара и Василису, спешивших навстречу. За ними следовали ещё несколько человек, среди которых я разглядел отца Макария и Степана.

— Наконец-то, барин! — Захар улыбался широкой, искренней улыбкой. — Думали уж, вы в этом Сергиевом Посаде решили остаться навсегда!

Я выбрался из автомобиля и крепко обнял отца:

— Как продвигаются дела?

— Лучше, чем ожидалось, — ответил Игнатий, окидывая взглядом Полину и Тимура. — Пойдём, покажу, что успели сделать за ваше отсутствие.

Мы двинулись по центральной улице острога. Первое, что бросилось в глаза — отсутствие скученности и тесноты. Новые дома, построенные для переселенцев, теперь занимали значительную часть расширенной территории трёх бастионов.

— Мы закончили с жильём для всех, — пояснил отец, указывая на ровные ряды домов. — Теперь люди не ютятся по пять-шесть семей в одной избе, как сельдь в бочке.

— Отлично, — кивнул я, мысленно отмечая хорошую планировку улиц — широкие проезды, удобные перекрёстки.

Неподалёку виднелось большое строительство — два здания с уже возведёнными стенами первого этажа и строительными лесами вокруг.

— Школа и больница, — пояснил Захар, поймав мой взгляд. — Фундамент готов. Сейчас возводим стены. К лету планируем закончить и внутреннюю отделку.

Я с одобрением кивнул, наблюдая за слаженной работой строителей. Рядом с одним из зданий я заметил доктора Альбинони, эмоционально дававшего указания рабочим. Руки итальянца взлетали в воздух с присущей ему экспрессией.

— Он за каждым гвоздём следит, что твой сыч, — усмехнулся Захар, поглаживая клочковатую бороду. — Вчерась целый час орал на плотников, размахивал руками, как мельница в бурю. Говорит, его больница должна быть такой, чтоб «всякие венецианские лекари от зависти удавились». А ежели не по его выйдет, грозится с обрыва кинуться. Хотел я ему сказать, что у нас тут равнина на три дня пути, но потом подумал — пусть поищет, всё меньше под ногами путается.

— Оставьте ему эту привилегию, — улыбнулся я. — Учитывая его талант, он заслуживает лучшей больницы в Пограничье.

— Остальным тоже нашли дело, — вступил в разговор Игнатий. — Освобождённых из той лечебницы начали помаленьку привлекать к работам, но ещё не всех опросили.

К нам незаметно подошла Василиса. Геомантка коротко поздоровалась с Полиной, бросив на неё быстрый оценивающий взгляд, и обратилась ко мне:

— Нужно поговорить.

И я понял, что речь пойдёт о шахте, иначе бы Голицына не таилась. Игнатий может и знал о моих планах, но в остальном мы предпочитали беречь эту информацию.

— Сейчас? — спросил я, ещё не закончив осмотр острога.

— Лучше сегодня, — настойчиво произнесла девушка. — Это важно.

Я уловил в её голосе нотки волнения и согласно кивнул:

— Хорошо, только закончим с…

Меня прервал крик стражника с северной башни:

— Телеги на горизонте!

Мы поспешили к стене, откуда открывался вид на главную дорогу. В направлении острога медленно двигались три повозки, запряжённые лошадьми. На телегах сидело около десятка крестьян — мужчин и женщин, их лица были напряжены.

— Знаешь их? — спросил я, вглядываясь в приближающихся путников усиленным магией зрением.

— Нет, — ответил Борис, поднимая к глазам подзорную трубу. — Не похожи на разбойников. Обычные крестьяне, судя по одежде.

Я молча наблюдал за приближением странной делегации. Что заставило этих людей покинуть свои дома и отправиться к незнакомому острогу?

* * *

Никита Акинфиевич Демидов поправил подушку за спиной и поморщился — старая рана на шее снова разнылась к перемене погоды. Грузное тело магната утопало в роскошном пуховом матрасе, привезённом из самого Московского Бастиона. На прикроватной тумбочке из чёрного дуба стоял графин с водой, а рядом — небольшой хрустальный флакон с обезболивающими каплями от семейного доктора.

Он перевернул страницу книги «Стратегическое управление рудниками в условиях нестабильности», которую читал уже третью неделю. Строгая логика цифр и графиков помогала упорядочить мысли перед сном. Сегодня, после долгого совещания в Палате Промышленников, ему особенно нужно было успокоиться.

Рядом, облачённая в шёлковый пеньюар, полулежала его супруга Агриппина Георгиевна — статная дама с идеально уложенными волосами цвета воронова крыла. Её тонкие пальцы легко скользили по экрану магофона последней модели, а с устройства доносились обрывки мелодий и приглушённых голосов.

Сначала Никита Акинфиевич старался не обращать внимания на раздражающие звуки, но через несколько минут его концентрация окончательно нарушилась. Голубоватое свечение экрана причудливо отражалось на лице Агриппины, а её губы изогнулись в лёгкой мечтательной улыбке.

— Что ты там смотришь? — раздражённо поинтересовался промышленник, откладывая книгу и поворачивая нефритовый перстень вокруг пухлого пальца.

— Ах, дорогой, — отозвалась супруга, даже не поднимая взгляда от экрана. — Просто ролики про самого популярного воеводу Пограничья. Ты не поверишь, какой он душка!

В голосе супруги Демидова звучало такое неприкрытое восхищение, что пожилой магнат ощутил укол неприятного предчувствия. Он отложил книгу и, нахмурившись, подвинулся к жене, чтобы взглянуть на экран.

«Подборка самых горячих кадров с воеводой-сердцеедом» — гласил заголовок, а под ним мелькали фотографии молодого мужчины в строгом костюме, на улице, за рулём автомобиля, в дуэльной стойке на балу, на званом ужине возле князя Оболенского… Всё это сопровождалось модной мелодией, которая сейчас играла почти из каждого утюга. На всех снимках незнакомец выглядел невероятно импозантно — уверенная осанка, твёрдый взгляд, решительные жесты.

Неизвестный обладал впечатляющей фигурой с широкими плечами и мощной шеей. Под безупречно скроенным костюмом угадывалась рельефная мускулатура. Чётко очерченные скулы, твёрдая линия подбородка, покрытого щетиной и цепкий взгляд придавали