– Внутренние разборки?! – Потёмкин едва не поперхнулся кофе, который он только что отхлебнул. – Да эти австрийские шакалы устроили там настоящую войну! Танки, артиллерия, авиация… И теперь они мне будут рассказывать про "внутренние разборки"?! Эх, будь моя воля, я бы им такие "разборки" устроил, что они пожалели бы, что вообще родились на свет!

– Александр Петрович, вы же сами знаете, что сейчас с этим делом сложно, – покачал головой Милославский. – Мы в данный момент с Османской Империей воюем. Война с Австро-Венгрией нам вот совсем не в кассу.

– Вот именно этим они и пользуются! Знают, сукины дети, что мы связаны по рукам и ногам, и творят, что хотят! Транспортную блокаду устроили, границы закрыли, войска стягивают… А мы, типа, должны сидеть сложа руки и наблюдать за этим беспределом?!

– Государь-батюшка лютует и бесится, – вступил в разговор Керенский. – Он тоже смотрит новости, и всё, что он видит, приводит его в бешенство. Он может стерпеть, когда на кусок Российской Империи покушаются враги. В принципе, он держит в голове объявление войны Австро-Венгрии – бравый марш через её территорию в Лихтенштейн, освобождение и все дела… Но внутри самого княжества явно пахнет сепаратизмом! И это бесит его гораздо больше.

– Сепаратизмом? – переспросил Потёмкин, нахмурившись. – Что ты хочешь этим сказать? Эти козлы собрались отделиться от Империи?

– Ну, прямо никто не говорил про отделение. Но, Александр Петрович, – Милославский многозначительно поднял указательный палец, – возможно, всё к этому и идёт.

– По факту, – подтвердил Милославский, – никто из аристократов и военных Лихтенштейна не отрицает, что Вавилонский теперь их новый князь.

– Да что ж такое творится-то?! – вздохнул Потёмкин. – Совсем эти аристократишки память и страх потеряли?

– Вот-вот, – кивнул Керенский. – Император всё это видит и понимает. В прошлый раз, когда я ему попробовал возразить, он на меня как заорёт: "Николай Алексеевич, я что, по-твоему, СЛЕПОЙ?!". У меня аж вся жизнь перед глазами пролетела.

Потёмкин нервно рассмеялся:

– Да, наш государь-батюшка – святой человек. Но если до гнева дойдёт, то головы полетят – мама не горюй! Что делать-то будем, господа?

Керенский пожал плечами, а Мирославский предложил:

– Вавилонского нужно выкрасть или вообще убрать, чтобы прекратить все эти кривотолки. А то чует моя задница, что если мы не разберёмся с этой проблемой как можно быстрее, то проблемы будут уже у нас.

– Да пробовали уже! – отмахнулся Потёмкин. – Даже "Альфу" посылали! Лучших из лучших! И что? А ничего. Вавилонский разделал их под орех.

– Пруссия, вон, тоже свою "Команду любителей пива" посылала, – добавил Керенский. – Там спецы – ого-го! Но и у них ничего не срослось. Есть сведения, что Вавилонский их в плен взял. Так кого посылать ещё, если они все там, в этом Лихтенштейне, пропадают?

Князь Милославский внезапно улыбнулся:

– Господа, у меня есть идея! Есть у меня один человечек… Он кого угодно из-под земли достанет. Без мыла в любую жопу залезет и порвет ее на немецкий крест, ха-ха-ха!

– Кто такой? – в один голос спросили Потёмкин и Керенский.

– Позывной "Ликвидатор", может, слыхали?

Услышав это прозвище, Потёмкин и Керенский переглянулись. Их лица мгновенно стали серьёзными.

– Ликвидатор… – пробормотал Потёмкин. – Я слышал, что он якобы давно мёртв.

– А по моим данным, он на "пенсии". Отошёл от дел, – добавил Керенский.

Милославский рассмеялся.

– Всё с ним нормально. Просто в последнее время он предпочитает находиться в тени. Но я знаю, как его найти. И как убедить взяться за дело.

Кабинет канцлера

Берлин, Пруссия

Канцлер Пруссии Отто фон Мисбарк – человек, чьё имя вызывало трепет у монархов и политиков всей Европы, с недоумением разглядывал документ, лежащий перед ним. Его густые брови, как две разъярённые гусеницы, поползли к переносице, грозясь столкнуться в смертельной схватке.

– Что это, мать вашу, такое?! – прорычал он.

Перед канцлером, почтительно склонив головы, стояли офицеры разведки.

– Ваше Превосходительство, – начал один из них, заикаясь, – …это послание из Лихтенштейна. От исполняющего обязанности главы княжества, Теодора Вавилонского.

– Я вижу, что это послание! – рявкнул Мисбарк, брызжа слюной. – Я спрашиваю, что это, мать вашу, за послание такое?! Кто этот Вавилонский вообще такой, что смеет писать мне в таком тоне?!

– Он… он обвиняет нас, Ваше Превосходительство, – продолжил офицер, с трудом сдерживая дрожь в голосе, – …в провокации. А ещё… он называет "Команду любителей пива" диверсионной группой, и "пишет", что они у него в плену.

Канцлер был в ярости. "Команда любителей пива" – это была его личная гордость. Он лично утверждал каждого бойца, лично контролировал их подготовку, лично снабжал их лучшим баварским пивом. И теперь… теперь они в плену! У какого-то сопляка Вавилонского! Это был не просто провал, это был позор для всей Пруссии!

– Немедленно поместите этого Бобшильда в одиночную камеру! Пусть посидит и подумает о своём поведении.

– Бобшильда? – удивились офицеры. – Но, Ваше Превосходительство, он же российский князь. Он…

– Мне плевать, кто он такой! – рявкнул Мисбарк. – Он втянул нас в это дерьмо! И он за это ответит!

– Есть, Ваше Превосходительство! – офицеры, отдав честь, поспешили выйти из кабинета.

Канцлер же, оставшись один, с тяжёлым вздохом закрыл глаза.

"Чёрт бы побрал этот Лихтенштейн," – подумал он. – "Один сплошной головняк."

Последнее сообщение от "пивняков" было… хм… странным. Они докладывали, что нашли что-то чрезвычайно ценное и важное! И что они выходят на поверхность, чтобы как можно скорее передать это "нечто" лично в руки канцлера.

А в итоге пришла петиция от Лихтенштейна, подписанная исполняющим обязанности правителя княжества Вавилонским.

"Многоуважаемый господин канцлер! – гласили некоторые строчки из послания. – Не соблаговолите ли Вы объяснить, какой именно частью Вашего великого прусского ума пришла идея отправить к нам Ваших 'любителей пива'? Быть может, той самой, которой Вы обычно сидите на троне?

…Ваши доблестные вояки, кстати, уже наслаждаются нашим гостеприимством – правда, за решёткой. В следующий раз, когда захотите нанести визит, просто пришлите официальный запрос – это будет гораздо цивилизованнее, чем отправлять пьяных шпионов.

С искренним недоумением и неизменным почтением, Теодор Вавилонский".

Мисбарк, прочитав это послание, чуть не захлебнулся от злости.

– Да как он смеет?! – прорычал он. – Этот выскочка! Этот сопляк! Он мне нотации читать вздумал?! Мне, человеку, которого уважают и боятся все правители мира?!

В этот