— Я помню не так много, — признался я. — Но то, что эти зомби становятся всё умнее и организованнее… это тревожит меня. В тех тестовых полигонах ничего подобного не было.

— То есть система эволюционирует? — Вика нахмурилась ещё сильнее.

— Похоже на то. И не факт, что это заложено в её изначальный код. Может, она как-то… адаптируется сама.

Мысль была тревожной, и мы оба замолчали, продолжая путь.

Спустя час мы вышли на опушку леса. Вдалеке виднелся город — пригород. Типичные пятиэтажки, частный сектор по окраинам, пара высоток в центре. С такого расстояния он казался почти нетронутым, но все говорило о том, что это обманчивое впечатление.

Мы решили с Викой обойти его по широкой дуге. Ни один из нас не горел желанием соваться в городские постройки без крайней необходимости — слишком много укрытий для зомби, слишком много слепых зон и потенциальных ловушек.

Продвигаясь на приличном расстоянии от окраин пригорода, мы старались держаться низин и оврагов, где наше присутствие было бы менее заметно. Солнце уже перевалило за полдень, жара становилась ощутимой даже в тени.

Я сделал глоток воды из фляги, когда Вика вдруг замерла, прислушиваясь.

— Слышишь? — спросила она, поднимая руку.

Я напряг слух и различил в отдалении характерные звуки — выстрелы. Не одиночные, а целые очереди, перемежающиеся короткими паузами.

— Как думаешь, кто это может быть? — спросил я Вику.

Та на мгновение задумалась, прикидывая варианты.

— Раз мы находимся на условной территории фракции тёмных, то, скорее всего, это именно они, — сказала она наконец. — Хотя могут быть и другие выжившие.

Выстрелы не прекращались, что было странно. Обычно стычки с зомби длились недолго — либо люди быстро расправлялись с угрозой, либо… становились частью этой угрозы.

— Ну что, глянем, что там? — спросил я, чувствуя, как любопытство борется с осторожностью.

— Ну, давай глянем, только лучше держаться в стороне, — предложила Вика. — Если там уже помогать некому, то и смысла нет соваться.

Я, согласившись с ней, кивнул, и мы пошли в сторону непрекращающихся звуков стрельбы. Двигались осторожно, часто останавливаясь и прислушиваясь, готовые в любой момент отступить, если ситуация покажется слишком опасной.

Чем дальше мы углублялись в городские постройки, тем отчётливее были слышны выстрелы. Они разносились эхом между бетонными коробками домов, отражались от асфальта, создавая иллюзию, что стреляют со всех сторон.

Но была в этих звуках одна особенность, которая сразу бросалась в уши. Они не были хаотичными, они не были отчаянными на весь рожок — они были методичными, чёткими. Как будто бы там работали те, кто знают, что делают. Профессионалы, а не паникующие гражданские.

— Как думаешь, может, это специально устроили охоту на зомбаков, чтоб пособирать энергоядра? — предположил я, когда мы пробирались через очередной дворик, заставленный брошенными автомобилями.

— Не знаю, — ответила Вика, перепрыгивая через капот покосившегося Фольксвагена, — но вполне может быть. Слишком уж чётко и равномерно звучат выстрелы.

Она была права. Обычно, когда люди отбиваются от зомби, стрельба нервная, неритмичная. Тут же словно кто-то работал по графику — три выстрела, пауза, ещё три выстрела, пауза.

Мы двигались от укрытия к укрытию, избегая открытых пространств. Пару раз нам попадались одиночные зомби, но мы предпочли их обойти — лишний шум нам был ни к чему. Вика бросила в одного нож, когда тот едва не заметил нас за мусорным баком. Тихо, эффективно — лезвие вошло прямо в глазницу, и зомби осел на асфальт, не издав ни звука. Та же крадясь подошла к нему, подняла нож с асфальта, который выпал из глазницы, когда зомби стал растворяться. Так же подняла лут, удовлетворенно кивнув.

Ещё минут через двадцать мы приблизились к небольшой площади, откуда и доносились выстрелы. Мы заняли позицию на втором этаже заброшенного магазина, откуда открывался хороший обзор.

В центре площади высилось административное здание — типичная советская постройка из стекла и бетона, облицованная когда-то белыми, а теперь серыми от времени и грязи плитами. И видно было, что люди затаились на третьем этаже здания и методично отстреливали зомбаков, которые со всех сторон лезли на звуки выстрелов.

Их машина — пикап, оборудованный в стиле безумного Макса, с крупнокалиберным пулемётом на крыше, стоял внизу, прямо у входа в здание. Его обступило несколько десятков зомбаков, что, скорее всего, являлось основной преградой, мешающей защищающимся свалить отсюда на технике.

— Похоже, они в ловушке, — прошептала Вика, разглядывая ситуацию в бинокль. — Но держатся уверенно.

Я кивнул, замечая, насколько организованно действуют люди в здании. Одни прикрывают других, огонь ведётся экономно, каждый выстрел находит свою цель. Эти ребята явно знали что делали.

Судя по огневым точкам и по разности тональности звуков, защищающихся было три человека. Издалека не было видно точно, но я уверен, что вывод сделал правильно.

Я присмотрелся внимательнее. Бойцы заняли позиции на разных этажах административного здания — трёхэтажной коробки из бетона и стекла, сохранившей относительно целые окна. Огонь вели организованно, с выдержкой, экономя патроны — явно не новички.

— Ну что, поможем? — сказала Вика, снимая макоров с предохранителя одним плавным движением.

Я пожал плечами, оценивая риски. Трое неизвестных, возможно из фракции тёмных, и толпа зомби. Любой исход мог оказаться как выигрышем, так и катастрофой.

— Ну, разве что ты, в случае чего, возьмёшь кого-то из них под контроль, чтобы узнать нужную нам информацию.

— Без проблем, — буднично сказала Вика.

Меня передёрнуло от того, как легко она согласилась кем-то манипулировать. Её способность подчинять волю других пугала меня с того момента, как я впервые увидел её в действии. Что-то бесчеловечное было в том, как она проникала в чужой разум, заставляя людей делать то, что было нужно ей.

— Тебе настолько легко это даётся? — спросил я, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало осуждение.

Она посмотрела на меня долгим взглядом, в котором читалась смесь усталости и какой-то застарелой боли.

— Это лишь способ выжить, — ответила она, и в этот момент я увидел трещину в её привычной броне уверенности. — В этом мире или ты контролируешь, или тебя контролируют. Третьего не дано.

Что-то в её словах зацепило меня, как заусенец цепляет ткань. Возможно, до прихода Системы у неё был совсем другой моральный компас? Или она просто адаптировалась к новым правилам