Воздух после ужина был густым, тягучим, словно напитанным ароматами пряностей, запечённой индейки и дорогого вина, которое ещё недавно плескалось в хрустальных бокалах. Огромная гостиная погрузилась в редкое для этого дома спокойствие – все гости разошлись, и лишь потрескивание дров в камине да редкие вздохи старого деревянного пола нарушали тишину. Джерард сидел в полумраке, облокотившись на спинку кресла, и вновь запускал запись на телефоне. Хрипловатый голос Сергея Платонова звучал на фоне лёгкого шума – как будто рядом был включён кондиционер.

– Если предложат пятьдесят миллиардов долларов… боюсь, дружбе с Рейчел придётся положить конец.

Каждое слово казалось отточенным, словно выверенным заранее. И всё же, когда запись закончилась, Рейчел не вспыхнула гневом, как ожидал Джерард. Напротив – её взгляд стал каким-то сосредоточенным, холодноватым.

– Скажи, что ещё он сказал, – тихо произнесла она, словно обдумывая каждую букву.

– Зачем? – удивление проскользнуло в голосе Джерарда.

– Ты просишь оборвать отношения с человеком. Чтобы принять такое решение, нужно видеть всю картину, а не вырванные фразы.

Иногда Рейчел удивляла до дрожи. Джерард привык считать её излишне доверчивой, погружённой в свои идеалы. Но идеализм и наивность – не одно и то же. Она могла колебаться в мелочах, но, когда дело касалось её принципов, уступок не было. И сейчас взгляд говорил ясно – она не отступит.

В итоге Джерард, стиснув зубы, запустил полную запись. Из динамика хлынули откровения Сергея Платонова – слова, от которых в висках стучало всё громче: "она выглядит обеспеченной", "желаю заполучить её активы", "хочу сделать её основным инвестором".

Но Рейчел лишь чуть улыбнулась уголком губ.

– Даже если так… разве это причиняет мне вред? Напротив, может только увеличить состояние.

Она никогда не была алчной. Её привлекали не деньги, а что-то в самом характере Сергея. В этом была странность, тревожащая куда сильнее, чем любые финансовые игры.

– Они абсолютно несовместимы…, – глухо пробормотал Джерард.

Полная противоположность во всём. Но разве не так часто бывает – особенно в юности – что сердце тянется к тому, кто другой, как ночь и день? А потом за эту ошибку платят болью, слишком дорогой ценой.

"Не допустить этого", – мысль ударила холодом. Нужно остановить любой ценой. Провал будет означать крах – и для семьи, и для него самого как наследник. Джерард вцепился в бумаги – инвестиционные схемы, графики, прогнозы. Чем глубже вчитывался в проект, тем сильнее мрачнел взгляд. Всё это походило на тщательно завуалированную ловушку. Тишину прорезал низкий голос:

– О чём задумался так серьёзно?

Джерард вздрогнул, поднял глаза – напротив стоял высокий мужчина с сединой на висках. Взгляд твёрдый, руки уверенные.

– Отец….

Рэймонд Мозли опустился в кресло напротив. В этом человеке ощущалась сила – та, что приходит с годами власти. Партнёр в знаменитой адвокатской фирме "Crabason Swaine", юрист самого Генри Киссинджера, член Метрополитен-клуба – мира, куда вход открыт лишь избранным. Но важнее было другое: именно он окажется в эпицентре громкого дела Theranos, которое грянет совсем скоро.

В тишине кабинета, где мерцал мягкий свет настольной лампы, раздался спокойный, но внимательный голос:

– Ты выглядишь расстроенным. Ничего серьёзного, надеюсь?

– Пустяки, – прозвучал ответ, но в нём не было уверенности.

– Пустяки? Лицо твое говорит совсем другое.

Джерард замялся, взгляд метнулся в сторону, словно ища спасения среди полок, уставленных кожаными томами. Потом плечи чуть опустились, и он склонил голову, как человек, который принял трудное решение.

– На самом деле… недавно встретился с одним очень странным типом.

Эта фраза стала началом тщательно спланированного хода Сергея Платонова. В тот момент, когда Джерард раскрылся перед отцом, Сергей мог бы усмехнуться в тени – всё шло так, как он задумал. Цель была проста: подбросить адвокату Мосли нужную информацию о Сергее. Он прекрасно рассчитал, что, услышав о дерзких авантюрах некоего наглеца, Джерард захочет посоветоваться с самым надёжным человеком – с отцом. А тот, в свою очередь, займётся поисками истины.

Эта точность предвидения и стала одной из причин, по которой Платонов решился поставить всё на карту в рискованной игре. Он сумел внедрить информатора рядом с Мосли. Информатора, который будет сообщать о каждом шаге Сергея в режиме реального времени. И это оказалось ещё одним его безупречным ходом. Джерард, не подозревая о том, что стал частью чужой интриги, решил открыть душу отцу, Раймонду, известному адвокату с проницательным умом и цепкой хваткой стратега. Возможно, именно он заметит то, что ускользнуло от взгляда сына.

– На День благодарения Рейчел пригласила домой коллег, – начал Джерард, перебирая пальцами край кружки с остывшим кофе. – Среди них был один необычный парень. Говорил о каком-то невероятном алгоритме, обещал восемьдесят процентов точности прогнозов. Звучало как типичный развод….

– Этот человек близок с Рейчел? – голос Раймонда разрезал воздух резким тоном.

Взгляд отца стал таким острым, что казалось – им можно порезаться.

"Вот черт…" – пронеслось у Джерарда в голове.

Раймонд всегда болезненно оберегал дочь. Ещё с тех пор, как Рейчел чуть не утонула в озере в детстве, тревога за неё превратилась в навязчивую идею.

– Нет, – поспешил ответить Джерард, – они даже не из одного отдела. Да и вообще не пересекаются.

– Но ведь ты пригласил его в дом?

– Я пригласил всех, кто не мог поехать к родным. Он был просто одним из многих.

– Ты уверен?

На этот раз Джерард ответил вопросом на вопрос:

– Скажи сам, думаешь, Рейчел могла бы сблизиться с таким человеком?

– Ну…, – Раймонд задумался.

– Это не тот типаж, что ей по душе. И к тому же она никогда не поведётся на громкие обещания сверхприбыли.

– Да, звучит логично, – кивнул отец, и Джерард ощутил, как камень падает с души.

– Хорошо, что удалось скрыть это, – пронеслось в мыслях.

Нельзя было допустить, чтобы всплыла правда – дружба Сергея Платонова с Рейчел, визит Сергея в хранилище, все их разговоры. Если отец узнает, он вмешается лично. А это было недопустимо.

"Нужно решать всё самому. Любой ценой", – решение стало твёрдым, как сталь.

Ведь если Раймонд примет участие напрямую, родственники по материнской линии тут же начнут шептаться о том, что Джерард не готов стать наследником.

Джерард не хотел прямых советов – лишь намёков, которые можно было трактовать