Но не было бы счастья, да несчастье помогло. Те идиоты, которых проучил я, были бичом нашей школы, но не единственными в городе. А Садо привлекал внимания даже больше, чем я сам. Так что не прошло много времени, прежде чем он ввязался в свою первую потасовку с группой, по-русски говоря, гопников, — ещё не полноценных бандитов, но уже и не просто школьных хулиганов, — которые тут сбивались в банды и корчили из себя крутых, деля между собой районы города. Ну как ввязался…

Группа Йокочина (местный дегенерат из соседней школы, у которого есть своя банда подсосов) поймала Ясутору в тёмном переулке, когда он возвращался из школы домой. Они начали провоцировать его, дёргать за плечи, прощупывать почву лёгкими подколками, затем перешли на оскорбления, а он всё не отвечал. Стоял и молчал, как будто ничего не понимал или не видел необходимости отвечать.

Забавно, что полное отсутствие признаков страха со стороны жертвы напугало и заставило нервничать уже самого Йокочина. Прямо сейчас Садо нужно было лишь немного припугнуть идиота да, может, разок-другой раззудить богатырское плечо — и от него наверняка отстали бы, но…

Он достоялся до того, что один из не понимающих, что происходит, гопников со словами «Ты чё, сука, самый важный? Презираешь нас, да?!» ударил парня кулаком в подбородок. Сразу видно — бил с прицелом на то, чтобы попытаться сразу вырубить, да только не тут-то было. Челюсть у Садо такая, что скорее сам гопник сломает об него руку, нежели нанесёт парню хоть какой-то вред.

Но начало было положено, и все остальные воины быдла — кроме самого Йокочина, он предпочитал не марать руки — бросились в атаку на врага. Садо же, следуя заветам своего дедушки, просто стоял и принимал побои, даже не пытаясь защищаться.

Я же за всем этим безобразием наблюдал из невидимости и, если честно, не был уверен, что мне делать.

Чтить наставления любимого дедушки — это, конечно, достойно, но нужно ведь и свою голову иметь на плечах. Да и что-то я сомневаюсь, что дедуля желал своему любимому внучку чего-то подобного. Скорее уж он боялся, что Садо, не рассчитав сил, угробит кому-нибудь жизнь и залетит в тюрьму по малолетству… но постоять-то за себя мужчина должен.

А, ладно, помогу Чаду, а то это становится уже не смешно.

— Э-э-э, сука! — низко, с явной угрозой в голосе рявкнул я, развеивая подчинение, чтобы гопники могли меня увидеть.

Драка мгновенно прекратилась, а те, что стояли ко мне спиной, аж подпрыгнули от неожиданности.

— Йокочин! — привлёк внимание босса один из драчунов.

— Это же Куросаки Ичиго из средней школы Машиба! — узнал меня (или, скорее, признал во мне своего) другой.

— Я же говорил не называть меня так! — тут же рассвирепел главарь банды, угрожающе зыркая на одного из подсосов. Только после того, как тот вжал голову в плечи, Йокочин снова повернулся ко мне. — Йо-о-о, Куросаки… — протянул он так, как будто мы были знакомы. — Ты что забыл в моём районе?

В голосе его было намного больше признания и уважения, чем мне бы того хотелось. Похоже, в других школах приняли слухи о том, что я теперь «держу» Машибу, за чистую монету. Ну да ладно — для меня это возможность решить дело миром, не избивая детей, хотя эти явно достойны порции тумаков, а ещё лучше — родительского ремня.

— Этот из моей школы, — говорю я. — Вопросы?

На удивление, Йокочин оказался не идиотом и решил воспользоваться оставленной мной лазейкой.

— О, правда?! — деланно удивился он. — А мы не знали… Правда ведь, парни? — те, явно не поспевая за полётом мысли главаря, заторможенно закивали. — Ходит тут… по нашей территории, заметь… Мы подумали, это залётный из какой-нибудь иностранной банды…

— Ну, теперь знаете, — всё так же спокойно говорю я, а затем обращаюсь к Ясуторе: — Забирай свой портфель, и уходим.

Тот спокойно, без капли страха или угрозы во взгляде, посмотрел на меня, подумал несколько секунд, а затем последовал совету и поднял с пола обронённый ранее портфель с учебниками. Я развернулся и зашагал к выходу, подавая парню пример.

— Мы правда просто позволим им уйти? — донёсся мне в спину приглушённый шёпот одного из гопников, когда мы уже покидали переулок.

— Заткнись! — звук затрещины. — Это же Куросаки! Он с реальными якудза дела имеет — никто не лезет теперь в школу Машиба.

Вот ведь… не город, а деревня: на одном краю пёрнешь, на другом скажут «обосрался».

Минут пятнадцать мы с Садо шли в полной тишине, пока он наконец не спросил у меня напрямую:

— Это правда, что ты из якудза? — н-да, никаких тебе реверансов или попыток вызнать правду окольными путями. Но мне нравится его прямолинейность.

— Я сам по себе, — отвечаю. — Просто пришлось дать пару уроков малолетним дебилам из моей школы, а дальше поползли слухи.

— Понятно, — только и сказал Садо.

Уже зная ответ, я всё же спросил его:

— Какого чёрта ты стоял там столбом? Ты ведь легко мог раскидать этих придурков. Или ты просто ищешь болезненной смерти, а я зря помешал?

— Нет, не ищу, — подтвердил Садо, поднимая руки и глядя на сжатые кулаки, словно это какое-то оружие. — Просто я дал обещание, что никогда не буду махать кулаками для себя.

— Вот как… Надо думать, тот, кому ты давал это обещание, заботился о тебе…

— Так и есть, — подтвердил Садо. — Мой абуэло. Я обещал это моему абуэло.

— И он был бы рад узнать, что ты издох в подворотне, потому что, следуя этому обещанию, позволил избить себя до смерти? — снова спрашиваю.

— Я… Нет. Абуэло не хотел мне зла, — тут же ответил парень. — Он взял меня к себе в Мексику, когда умерли мои родители, и воспитывал и заботился обо мне. Я очень благодарен ему за то воспитание, которое он мне дал. Раньше я был таким же, как эти парни…

— Тогда, возможно, тебе стоит задуматься о том, чего хотел добиться от тебя этим обещанием дедушка, а не бездумно следовать словам, — мы как раз дошли до развилки, от которой каждому из нас нужно