Кандэ взял листы, придирчиво их рассмотрел и уточнил:

— Ты нарисовала эскизы от руки?

— Мой графический планшет где-то… потерялся, — задумчиво ответила Минсо, уже сосредоточившись на чек-листе, — Поэтому пришлось вспомнить, что я умею рисовать карандашами и красить маркерами. Я приложила названия цветов, так что пусть дизайнеры сделают все нормально, а не того едко-зеленого цвета с их эскизов.

— Это был цвет клевера, — заметил Кандэ, — Ты же сама сказала, что зеленый, потому что удача — это про нахождение четырехлистного клевера. Тебе и сделали цвет клевера.

— Он ужасный, — буркнула Минсо. — Лепреконы бы одобрили, но они далеки от моды, поэтому к черту лепреконов.

Даже не глядя на Кандэ, Минсо знала, что он сейчас закатил глаза.

— Ладно, я понял. Передам твои рисунки и отдельно уточню, какого цвета должны быть спортивные костюмы. Но у меня плохие новости, тебе лучше сесть.

Минсо почти дочитала список — вроде все готово, разработку можно считать законченной, форма была последним штрихом.

— Минсо! — окликнул ее Кандэ, — Ты меня слышишь?

— А? Да, что такое?

— Сядь, — еще раз, как маленькой, повторил ей Кандэ.

— Что случилось?

— У нас отвалилось два человека.

— Отвалилось? — переспросила Минсо.

— Два парня, корейцы, в итоге не будут участвовать в шоу. Сегодня весь день искали им замену, но сейчас не так уж много парней мечтают о карьере айдола…

Минсо действительно села.

— Ты хочешь сказать, что у нас нет семидесяти семи участников? — строго спросила она.

Кандэ виновато улыбнулся:

— Именно так. На те условия, которые ты выдвинула, крупные агентства не согласны, поэтому переманить у них стажеров не получится. А из маленьких мы уже забрали всех, кого смогли. Так что… семьдесят пять.

Минсо решительно мотнула головой:

— Нет, так не пойдет. Сам смысл шоу был в семерке трейни — группы по семь, отчисляем по семь, дебютируют семеро. В самом начале представлять на двух стажеров меньше — это ужасно. Просто необходимо найти еще двоих. Неужели у «New Wave» нет еще стажеров?

— Они только в прошлом году набрали трейни, тебе отдали всех, кто был свободен, других нет, — сурово припечатал Кандэ.

— А с актерского?

— Актерского? — удивился Кандэ.

— Главное, чтобы более-менее симпатичные и смогли либо хорошо спеть, либо хорошо станцевать. Потом на отборе вылетят через пару серий, и дело с концом. Кажется, как раз недавно актерам делали портфолио?

Кандэ замялся. Минсо сразу почувствовала в этом что-то… интригующее.

— Есть кто-то на примете? — спросила она.

— Почти. Видела, каких парней привел Ханбин с улицы?

— Нет, — покачала головой Минсо, — Но много слышала про одного из них. Он действительно такой красивый?

Кандэ кивнул:

— Просто сто из ста, соответствует всем критериям идеальной внешности. Причем как в плане этого дурацкого чек-листа по уровню соответствия выдуманному идеалу, так и в жизни. И он поет. И его друг тоже. Они зарабатывали на Мёндоне, выступая за чаевые. Сейчас…

Кандэ положил на стол эскизы Минсо и разблокировал экран своего планшета, в его очках отражалось мелькание экранов — видимо, ищет видео или фото парней. Минсо же немного раздраженно покачивалась на стуле. Раздражал ее не Кандэ, разумеется, а сама ситуация. Девять дней до старта съемок, а двое парней передумали участвовать. Какая наглость!

— А те, которые ушли. Ну, двое парней. Почему они передумали участвовать?

Кандэ на секунду отвлекся от планшета и пояснил:

— У одного передумали родители, второй попал в аварию.

Минсо в ужасе приложила ладонь к губам, но Кандэ поспешно ее успокоил:

— С ним все в порядке! Почти. У него что-то сломано, но не опасно для жизни. Но травмы получила вся его семья, да и в таком виде в шоу не участвуют. Все, я нашел. Вот, запись их выступления.

Кандэ протянул ей планшет, Минсо сама включила воспроизведение. Парни играли на двух гитарах. Один полноценно проигрывал аккорды, второй то дергал струны, то стучал по корпусу, создавая дополнительный ритм. Ритм несложный, но вряд ли они нашли инструкцию к подобному в интернете. Пел тот парень, который больше играл. У него приятный голос и очень стабильные высокие ноты. Но техники… как таковой нет. Наверное, он просто большой любитель караоке, максимум — школьный вокальный кружок. Однако природные данные просто изумительны. И дыхалка — всем бы такую. В полный голос, да на улице, да несколько песен подряд — не каждый может в таких условиях не задыхаться.

Но главное, конечно, внешность. Высокая переносица, большие глаза, четко очерченная челюсть, губы пухлые, но небольшие. Действительно — можно использовать как образец для представления о корейской красоте.[12]

— Какой у него рост? — спросила Минсо.

— Я так не помню. Досмотрела? Потом найду его портфолио. Но он и его друг достаточно высокие, вроде оба метр восемьдесят.

Тут запел второй. Заметно, что голос у него не такой сильный, как у друга, но тембр приятный. И они оба поют не в нос — еще один пункт в защиту того, что их не учили корейские преподаватели вокала. Самоучки. Но какие самоучки. Второй, к слову, тоже симпатичный. На вижуала, конечно, не тянет, но вполне привлекателен, просто рядом с таким красавцем, как его друг, кто угодно будет казаться «средненьким».

Минсо досмотрела запись до конца и отдала планшет Кандэ.

— Почему они на актерском? Тоже не хотят быть айдолами?

— Им скоро восемнадцать, — лаконично ответил Кандэ. — И вряд ли они умеют танцевать. Второй, который менее красивый, любимчик Пак Сынджи, тот нахваливает его, как не каждый отец сына. Сразу после создания портфолио его отправили на съемки.

Минсо недовольно фыркнула: Пак Сынджи — не самый приятный человек, так что вряд ли его благосклонность можно принять за хорошую характеристику. Но все же то, что парням вот-вот стукнет восемнадцать, объясняет причину актерства.

— А почему они раньше не пошли в индустрию развлечений? — уточнила она.

— Без понятия, — ответил Кандэ, — я с ними не знаком. Все, нашел. На фото этот Хару еще красивее. Метр восемьдесят три.

Кандэ протянул Минсо планшет и та получше рассмотрела этого парня. Красавец, конечно. Возможно, даже слишком хорош, кажется немного ненастоящим. Но для экрана такая внешность — настоящая находка. Каким актером он будет — еще неизвестно, но как вокалист он мог бы стать очень популярен. Другое дело, что он может быть безнадежен в танцах…

— Теперь, когда ты уже начала пускать слюнки на этот неограненный алмаз, я скажу тебе самое неприятное: парни взрослые, своенравные, с учителями спорят, своего места лишиться не боятся. Контракт у них особого образца, просто отправить их на айдол-шоу, не обговорив это заранее,