— У нас только молочка!

Я поднял руки с пакетом молока и пачкой творога.

— Да уж в курсе!

— Грузчик на каждый день нужен, — предупредила тётка. — Прогуляешь, можешь больше даже не приходить!

— Не пойдёт! — покачал я головой. — Через сутки дежурю.

— Завоз у нас в половине седьмого. Лоб вроде тебя самое большее за час и машину разгрузит, и с пустой тарой разберётся. Если приспичит, то по выходным можешь не приходить, только предупреждай об этом заранее.

— Полседьмого? — задумался я. — Это можно. Но если машина опоздает, ждать не смогу. У меня смена в восемь, а ещё медосмотр проходить.

— Да уж найду тогда алкаша какого! — отмахнулась то ли продавщица, то ли даже самолично вставшая за прилавок заведующая. — Плачу рубль, и сможешь что-то из просрочки забирать — с молоком не угадаешь, а тому же творогу ничего не будет.

И вновь я задумался. Рубль в день — это тридцатка в месяц. Не ахти, конечно, но и работа не слишком утомительная. На первое время сгодится.

— Если и впрямь буду в час укладываться, — решил я, — то меня всё устраивает. Завтра подойду в начале седьмого.

— Подходи.

К моему несказанному облегчению, орки сегодня на крыльце не отирались, и обошлось без утомительных расспросов. В общежитии я немного постоял, прислушиваясь к доносившемуся из подвала лязгу железа, но спускаться туда не стал и отправился на поиски коменданта. Отыскал того за распеканием тролля-уборщика, справился о кухне и оказался послан в крайнее помещение второго этажа. Все конфорки были заняты кашеварившими орками, но мне готовить ничего и не требовалось — взял эмалированную миску, вилкой раздавил в ней пачку творога, долил молока, вывалил яблочное пюре. Хорошенько всё перемешал, оценил вкус и решил, что получилось очень даже недурственно.

А вот соседи моих кулинарных талантов не оценили.

— Ну ты ваще! — даже покачал головой один из них.

— С голодухи — нормально, — пробурчал я в ответ, вымыл посуду и отправился к себе, намереваясь завалиться спать, но на полпути меня перехватил предводитель здешнего дурного молодняка.

— Гу! — ухватил он меня за руку. — Идём, тебя Жорж спрашивает!

— Чё, на? — озадачился я. — Какой ещё Жорж?

— Деляга из эльфов, — пояснил взволнованный громила и со значением добавил: — Крутой!

— Я ему на кой?

— Не знаю. Жорж какого-то Гудвина спросил, а описал точно тебя. Идём, он во дворе ждёт!

Я мысленно поморщился, но упираться бросил и двинулся к лестнице. Настроение и до того было не ахти, а теперь ещё и на сердце неспокойно стало.

Ради чего хорошего меня бы никто искать не стал. А деляге-эльфу меня искать незачем так и подавно. Не пересекался я с этой публикой никак и нигде.

Или это Гу начудил? Так нет же — Гудвина искали!

Похоже, аукнулась история с парочкой желтомазых орков и фальшивой школьницей, которая как раз и была из эльфов. В этом случае отыскать меня не составило бы никакого труда — знали, что заходил в комиссионку, а там остались паспортные данные, включая адрес прописки. Нехорошо.

Нехорошо — да, и я такую вероятность в уме держал, но в расчёт не принимал. Не с руки тем алкашам разборки устраивать. Не нужно им это и чревато новыми побоями. И вот же — прорезались.

А что всё угадал верно, я понял сразу, как только вышел на крыльцо. У въезда во двор замерла белая легковушка — то ли наша «копейка», то ли её прародитель «фиат 124», перед той с важным видом прохаживался, поигрывая брелоком с ключами, светловолосый эльф, а с заднего сиденья через опущенное стекло на меня пялилась пара знакомых желтокожих харь. Впрочем, видеть прежде доводилось и делягу-автовладельца: был это тот самый модник, что отирался у комиссионного магазина.

Ну точно он! Расклёшенные джинсы, туфли на платформе, рубашка с коротким рукавом, на кармане крокодильчик, в кармане солнцезащитные очки. Патлы — до плеч.

— Чё за пряник? — спросил я у своего неуверенно замявшегося спутника.

— Ты чего, Гу? — перепугался тот. — Какой ещё пряник? Деловой это! Крутой!

— Прям крутой? — усомнился я. — Или при крутых крутится?

— Гу, не дури! — забеспокоился мой провожатый. — Нам с Жоржем не с руки ссориться!

Ссориться? С этим вот?

Внешность, конечно, бывает обманчивой — и самому иной раз обжигаться доводилось, только сейчас всё очевидней некуда. Тут даже до рукоприкладства опускаться не придётся — всё ж опыт проведения агрессивных переговоров у меня немалый, начиная ещё с тех поганых времён, когда и определения такого никто не знал, а в ходу было словечко «тёрки».

Но я на всякий случай уточнил:

— А мы с ним как?

— Никак, — нехотя признал орк. — С ним даже таёжные никак! Говорю же: крутой!

— Ладно, ты тут постой тогда, сам перетру, — попросил я спутника и ободряюще улыбнулся. — Не ссы! Всё путём будет!

После сбежал с крыльца и двинулся к эльфу. В молчанку играть не стал, подошёл и сразу спросил:

— Чё хотел?

Тот оглянулся, и орки радостно закивали. Крепыш с подбитым глазом даже распахнуть дверцу вознамерился, но эльф отрепетированным взмахом руки велел ему оставаться в салоне. Вновь обернулся ко мне и презрительно скривился.

— Слушай сюда, зелёный! — заявил он, не прекращая жевать жвачку. — Ты не тех орков на деньги опустил, за это придётся ответить! Котлы я сейчас заберу, ещё сотню с получки отдашь. Всосал?

Я такой незамутнённости умилился даже, но бить не стал.

— Нет, это ты не на того орка наехать решил, жвачное. Я тебе щас ноздри вырву! — пригрозил и