Вспышка.

Соломон летит домой.

* * *

А я лечу к немцам, чтоб их.

— Всё собрал⁈ Ничего не забыл⁈ Возвращаться не будем — у нас два дня в Москве, и все заняты! — крутилась микро-мама.

— Всё, всё…

— А любимые деревяшки? В Германии нет наших берёзок, там деревья — одно ГМО!

— Тоже взял…

— Ну, умничка! — мама тут же стала довольной, — Что в школе сказали?

— Ой, да чё они могли сказать… — раздосадованно взмахиваю рукой, — Пацаны полмёртвые лежали, Лёня Морозов так и вовсе с петлёй на шее уже ходит. А девчонки… ну, сначала напряглись, когда сказал, что уезжаю. А когда сказал, что на две недели всего — расслабились и махнули на меня рукой, — я надулся, — Ма-ма-а-а-а, меня никто не любиииит!

— Ну, Мишенька, не собирай ерунды! Мальчики просто чем-то загружены, учёбой наверное. А девочки тебя очень-очень любят!

— Не-е-ет, они воня-я-я-яют! — гундел я.

Мимо прошёл отец. В его руках был кейс с ядром Соломона, и нести его будет именно Марк. Мама, кстати, тоже с нами летит — как Вивьен пропала, так она снова безработная. Сидит, скучает, да по ноготочкам ходит. Так хоть Москву посмотрит.

— Все готовы? — спрашивает отец, — Храмовники уже ждут.

— М-мы присмотрим! — неуверенно сказала демоническая парочка, которую мы пока не знаем куда девать, — Б-будет порядок!

Рядом прыгнул Баал. Он тоже с нами. Как минимум, чтобы говорить с демоническим кузнецом и показывать ему Соломона, как максимум… для одной моей просьбы.

Кстати, где Бингус? Что-то его не видно, уродца эдакого, ублюдыша. Любим его.

В общем, мы спускаемся, нас доставляют на личную телепортационную стелу, — да, я ведь теперь важный, как писюн бумажный, — и пим-пам-пум, вот мы и в Нео-Москве!

— Э-э-эх, столи-и-ица! — протянула мама, с зажмуренными глазками втягивая воздух, — Всё так же воняет! У нас, конечно, почище…

Нас заселили в отель при императорском дворце — особое место для политических гостей. Сейчас он пустовал, так что практически весь оказался в нашем распоряжении. Жаль, конечно, пошкодничать здесь не дали — дел оказалась просто куча!

Конкретно я и отец — ездили по всему городу как ужаленные, мучались с бумагами. И это при том, что половину привезли к нам в отель! Баал связывался с Ивао — тем самым кузнецом. А мама… балдела.

В итоге уставшие, мы все вернулись только под вечер — день пролетел незаметно.

— Ивао завтра посмотрит ядро, мда-м, — кивает кот, — Но нужен Михаэль, и нужно будет провести его к трезубцу.

— У нас тоже почти всё готово. Завтра пара дел с утра, и всё… Германия открыта.

Удивительно, как стремительно пошли две основных сюжетных ветки моей жизни — Соломон и Германия. Оп-оп, и почти готово. Вот тебе и Ивао, вот тебе и документы. Буквально день! А я ведь столько к этому шёл…

— У нас же свободный вечер? — спросил я.

— Теперь уже да.

— Я схожу погуляю?

— Будь осторожен! Не пропадай на год!

— Не обещаю.

И спрыгнув с дивана, я обулся и пошёл на улицу.

Да, сегодня действительно стремительный день. Ведь своё развитие получила и, наверное, главная «сюжетная ветка».

«Рой… выводи адрес прошлого носителя».

«Есть».

Передо мной оказывается Баал и, кивнув, он запрыгивает мне на плечо, и мы вместе садимся в такси. Конечно, Храмовники за мной сто процентов наблюдают, но не думаю, что они будут меня останавливать — их задача, чтобы я не помер, а не чтобы меня не посадили.

Поэтому я просто внаглую еду до обычного спального райончика Москвы. Панельные пятиэтажные домики, играющая детвора в стареньких, но уютных дворах, и множество бабулек, сидящих на лавочках.

— Точно это место?.., — хмурится Баал.

— Да. Вот этот дом, — я сверяюсь с надписями Роя и табличкой на доме, — Вот этот подъезд. Действуй, Баал.

Кот кивает, спрыгивает с плеча и исчезает во вспышке телепортации. Секунда, и звук домофона знаменует об открытии подъезда. Я захожу, поднимаюсь на пятый этаж. С каждым шагом волнение усиливалось. Сердце начинало колотиться.

Вся моя жизнь… с самого рождения… главный вопрос, который не давал мне покоя…

— Эта дверь, — шепчу, кивая на обычную неприметную дверцу.

Кот снова исчезает. Около минуты я ничего не слышал, и уже начал переживать, не случилось ли чего. Но нет — я слышу щелчки замка, и дверь в жилище прошлого носителя… отворяется.

— Там всё чисто, — выходит кот, — Вас сопровождать?

— Нет. Просто… посторожи. С этим я должен столкнуться в одиночку.

Кот кивает. Я прикрываю глаза, протяжно выдыхаю, и…

Медленно шагаю вглубь квартиры. Дверь за спиной закрывается — Баал сторожит.

Поначалу меня встречает гробовая тишина. Из-за закрытых окон сюда не проникала ни пыль, ни чистый воздух, и ощущение, что квартира будто законсервирована, будто я вхожу в какое-то… прошлое.

Вечерние яркие лучи уже вот-вот заходящего солнца пробиваются через тонкие задёрнутые шторы, а какая-то классическая музыка, резко заигравшая от соседей снизу, действительно создавала ощущение, будто я оказался в другом веке. Всё, начиная от интерьера, заканчивая небольшим слоем пыли на шкафах, говорило о том, что это древнее место, которым владел столь же древний человек.

Я шагал, и всё замечал всё больше артефактов прошлого: тикающие часы, деревянные лакированные шкафы, стеклянные сервизы и диван перед пузатым большим телевизором.

Признаюсь, квартира здесь, ну, наверное, даже уютная — будто у дедушки в гостях.

Но я здесь не за разглядыванием, как жили люди в прошлом. Я здесь с конкретной целью.

«Подмечай странности.»

«Принято.»

В моих глазах тут же начали подсвечиваться отдельные элементы интерьера. Например, все двери здесь закрыты. И я могу понять, почему закрыты двери в туалет, но разве кто-то закрывает в спальню, если живёт один? Странно.

Я коснулся ручки. Попытался поглотить оттуда энергию.

«Есть что-нибудь?», — спросил я наномашины.

«Нет. Пусто.»

Аккуратно открываю. Может, это ловушка? Оно сейчас взорвётся⁈ Нет, вроде не взрывается. Ничего не произошло, комната как комната. Кровать была идеально заправлена, кругом порядок.

Я оглядываюсь, проверяю шкафчики и, не найдя ничего интересного, выхожу.

Всё больше возникает ощущение, будто этот старик словно… кот. Да, обычный кот! Он осознавал близость своей смерти и, как коты уходят из места обитания и тихо умирают где-то вдалеке, чтобы не тревожить колонию, также и он оставил дом в