— Сразу видно, чиновники название придумывали. — Заметил я, чуть приободрившись. — То есть место в совете директоров наше?

— Все так. Вам надо заявку подписать на конвертацию, Олег Витальевич. Будем выкупать акции, по цене выше государственной, или хватит нам?

Я немного подумал.

— А что у нас с финансовыми резервами, если не считать стремительно тающий запас драгоценностей?

— То есть, без камней считать? — Спросил он. Естественно, я посвятил его в наш тайный источник дохода, после клятвы.

— Да. Без них.

— Тогда у нас его, считайте нет. Я отложил остаток наличности на полгода, чтобы на все хватило. Плюс резерв. Остальное в дело пустил, как вы и сказали. Плюс та сумма, которую мы отложили для инвестиций в предприятие Зотовых. Негусто, в общем.

— Ага. Ну тогда тормозим. Я так понимаю, продажи акций «Вместе», пока что, не впечатляют.

— Весь фондовый рынок в плачевном состоянии. Все ждут, чем разрешится конфликт между кланами изумруда и рубина. — Он развел руками, как бы демонстрируя, что он с кланами ничегошеньки поделать не может.

— Вот сволочи. — Вызверился я. — Ушлепки. Не дай Сила к ним еще кто-то присоединится. Или под шумок свою свару затеют. Такое ощущение, что все вокруг грибов галлюциногенных нажрались. Одни мы нормальные. Просто скромно хотим получить свою невеликую прибыль.

Не стучась, зашла Оксана.

— Добрый день господа. Олег. Я еще юрист — такой себе. Я договор Зотова с банком своему преподу по частному праву показала. Нормально?

— Обычно сперва спрашивают, а потом конфиденциальную информацию посторонним показывают. — Желчно заметил я. — А почему не Корабчевскому?

— Котик, Корабчевский крут, но дерет за каждую консультацию безумные деньги. А препод мне бесплатно все рассказал.

— И что там? — полюбопытничал я.

— Жопа. — Коротко, но емко ответила Оксана. — Но не для Зотова, а для банка. Там они в Разумовском своем совсем охамели. Видать Зотова знают хорошо, решили, что жаловаться и разборки чинить не побежит. Препод мне в договоре с ходу нашел пять нарушений закона. Это к тем трем, которые я сама обнаружила. Короче. Если в суд подать, можно с них нехилую компенсацию выбить. Правда, сам кредит придется вернуть.

— Мы и так его возвращать собирались. Отлично. Борис Викторович. Звоните Зотову. Порадуйте партнера. А то, он вчера на то, что мы Гольца позвали, кажется, напрягся.

— Да дурак ваш Зотов. Предынфарктное состояние ему что шутки? Ему отличного целителя подогнали, а он выпендривается.

— Все заканчиваем трепаться. Борис Викторович. Время звонить партнеру. Оксан. Что у тебя еще. Я же вижу, что распирает.

— А ты новости глянь, Олег. Сам все поймешь.

Глава 2

А вместо сердца, пламенный мотор

Новости порадовали. Не на шутку разгоревшийся конфликт начали оперативно тушить всем миром. Шутка ли, «пожарниками» выступили пять кланов из восьми, при учете, что два из оставшихся — участники конфликта. Так что здесь у нас?

Заявление императора. Так. Плохиши — рубины, жертвы — изумруды, а-та-та, Кабинет не позволит. Немедленно пресечь. Все вместе. Ура, императору!

Декларация от имени Совета князей. Всего одиннадцать подписей из пятнадцати. Нет Жестковых, рода Шуйских и двух кланов-соперников, естественно. Бла-бла-бла. Клан изумруд обратился. Бла-бла недопустимо. Шмяк-тряк, единым фронтом. Двумя третями утверждает… Миротворческая операция… Та же часть тела, что и в заявлении Алмазного дворца только сбоку.

Хм. Клан Изумруд, значит, обратился к императору. Интересно, как они Калинину руки выкручивали, что он согласился. Клан теперь репутацию долго будет отмывать. С рубинами все ясно. На них всех собак повесят. Вместе с покойной Муму.

Несмотря на боевой потенциал клана против пяти других, из которых два — алмазы и аметисты, они не выстоят. Хотя, если Орлов по-настоящему полезет на рожон, и вытащит из рукава несколько магистров магии крови, крупномасштабных разрушений и потерь не избежать. А если подумать — рубины, в принципе, костяк любой пехоты в Ожерелье. Конечно, рубин-маг крови — это просто генетическое наследие. А не принадлежность к клану. Но и клановых союзников и сочувствующих много служит в имперских войсках. Так что Орлов имеет реальную возможность устроить всем похохотать, перед тем как проиграет.

Или вот то, что Жестковых — сапфиров не взяли в дружную команду умиротворяторов еще один тревожный знак. Если бы дело было четыреста лет назад, я бы сказал, что клану вынесено молчаливое порицание трона. Следующий шаг обычно — массовые казни. Но по нынешним демократическим временам, может, они сами решили в стороне остаться.

С родом Шуйских-то все понятно. Они единственные, кого поимеют за попытку сменить династию. И не за саму попытку, а за предательство родичей по камню. И император, и глава клана Алмаз наверняка были в ярости. Сегодня род голосует не вместе с родственниками, завтра секретами камня торговать начнет. В мое время их бы уже вырезали под корень, за такие моральные кульбиты. Но и сейчас, полагаю, от наказания они не уйдут. Никто не любит предателей. Одно дело, грызня между кланами. Она всегда была и будет. И совсем другое — предать родственников. Я так-то человек незлобивый, но в мое время за такое «кровавого орла» мерзавцам взрезали. И правильно делали.

Ладно. Меня это все не касается напрямую. Новости и впрямь позитивные, если на короткой дистанции смотреть. А если на длинной, то давно уже понятно, подгнило что-то в нашем Ожерелье. И пока эту гниль не вычистить, разложение продолжится. И действовать жестоко, как встарь, сейчас нельзя. Публичные казни и телесные наказания уже не в тренде. Да и не всегда такое и «какраньши» помогало, будем честны.

* * *

— Ну что? Заводим? — Иван, все так же покрытый с ног до головы солидолом, по-хозяйски осматривал скелет «Гиппопотама», выкаченный из ангара.

— Давай. Силе помолясь. Полезли. — Ответил я. — Ефим Алексеевич, — обратился я к Черепанову, — Профессионалы и начальство — вперед. Вторую лестницу наш кулибин не починил.

Черепанов хмуро зыркнул на меня и пополз по металлической лестнице в кабину, которой вернули бронирование. Не нравится ему мой юмор. Он, кажется, думает, что я над ним посмеиваюсь. И зря. Я нашего инструктора вполне уважаю, как профессионала в своем деле. А ерничаю по привычке.

— Вань, ты последний, как самый скользкий. — Заявил я Ване. — После тебя ступени станут непроходимыми.

— Ты бы сам часами покопался внутре такой дуры, твоя светлость, я бы на тебя поглядел тогда.

— Факты говорят. Ты сам-то, кстати, не знаю, перчатки и ботинки переодень. Реально сорвешься и шею себе сломаешь. А инструктору потом отписки писать.

— Злыдня