Так мы и прыгали несколько часов по дикой местности, постепенно дойдя до густого хвойного леса у подножия нужного нам горного хребта. Здесь пришлось переучиваться прыгать уже обоим, потому что сосны росли как ни попадя, а удар волшебником о сосну чреват как ушибом волшебника, так и пробуждением кота. В конце концов, под заклинанием Облегчения Веса, мы начали передвигаться как гребаные ниндзя, хватаясь за стволы деревьев и отталкиваясь от них руками.

— Где я…? — тем временем очнулся Шайн, взволнованно тычась носом мне в ухо.

— Ты идешь с нами на дракона, дружище! — злорадно поведал я ему, пачкая смолой еще одного дерева себе руку.

Кот глубокомысленно промолчал. Возможно, размышляя над перипетиями своей судьбы или проверяя, насколько крепко я обвязал его веревкой, но затем, видимо, сочтя свою фиксацию слишком надежной для побега, проникновенно промолвил:

— Джо, возможно, это не лучшее время и место, но должен тебе признаться — я испытываю сильнейшее подозрение в том, что ты адепт хаоса и несчастий. Дахирим попросту спас мир, когда сковал нас вместе в одно неразделимое целое, а затем направил по хоть сколько-то конструктивному пути. Лючия, заметь, делает тоже самое.

— Да вы сговорились, что ли⁈ — гаркнул с обидой я, чуть не сбивая изменившего курс Астольфо, — Заколебали наветы возводить!

— Это тщательно обдуманный и проанализированный вывод, — спокойно возразил мне обожравшийся снадобья поумнения кот, — Ты совершенно безответственно относишься к миру, в котором проживаешь. Ну и ко всему остальному. Возможно, конечно, это твой модус операнди, который позволяет тебе так эффективно действовать, только вот, подвергая окружающих риску, ты вызываешь их ответную реакцию возмездия, на которую опять-таки, вынужден реагировать. Это порождает непрерывный круг насилия и хаоса, Джо.

— Всепрощение — это не ко мне, — подумав, сделал вывод я, продолжая играть в хвойного Тарзана.

— Но ты же первым начинаешь, Джо… — мягким голосом промурлыкал Шайн, — Ты зачинщик… и не говори, что тебя вынуждают обстоятельства! Это далеко не всегда, далеко не везде… так! Например, сейчас. Знаешь, что я думаю?

— Ну-ка, ну-ка?

— Ты тренируешься, пока можешь, Джо. На всех. Даже на мне. На коте. Ты не можешь остановиться в своем разнузданном, безответственном, совершенно деструктивном стремлении преуспеть любой ценой в любом начинании. Достигнув профессионализма, признанного даже богами, ты вынужден провоцировать всё новые и новые конфликты, поддерживающие твою форму.

— Да? — я даже немного задумался над этими словами.

— Хуже всего, Джо… — продолжал вкрадчиво шептать Шайн, — Что ты искренне уверен, что эти «небольшие стимуляции» для друзей и близких направлены на повышение их выживаемости. О, нет, друг мой, они направлены на повышение их квалификации как твоих личных активов. Ты закоренелый эгоцентрист, Джо Тервинтер. Ты мизантроп и подлец…

— А у тебя не только веревка поперек брюха, но еще и леска на яйцах!

— С-с-с-скотина!!! Я же почти прыгнул! Почти!! — заорал тупо забалтывавший меня Шайн, украдкой почти развязавший узел, который я оставил в почти доступном месте.

Кот вцепился когтями мне в ухо, я не справился с управлением, сосна оказалась твердой, её соседка, об которую грянулся захохотавший Астольфо, еще тверже. В общем, самое обычное ДТП, если не считать того, что мы спугнули целое стадо оленей, что-то забывшее в этом хвойном лесу.

— Никто не ценит того, что я делаю, — пожаловался я сосне, под которую и упал, — Все живут счастливо, безопасно и интересно, все их базовые нужды удовлетворены, простор для саморазвития потрясающий, а они, вместо того, чтобы заниматься этим самым саморазвитием, жалуются на легкие, игривые, еле заметные толчки к прогрессу, которыми я их одариваю!

— Сволочь… — прохрипел придавленный моей рукой Лунный кот, — Это, по-твоему, развитие? Ты опоил меня и несешь в пасть дракону!

— В данный момент это не твоё развитие, а Астольфо, — поправился я, — Ему оно необходимо, чтобы отдать мне долг в триста пятьдесят золотых за помощь во всем этом деле.

Услышав мои слова, лежащий неподалеку сын барона начал останавливаться не только в развитии, но и в жизнедеятельности, так что пришлось его реанимировать подручными средствами. Конечно, кот попытался под шумок сбежать, но слишком долго искал леску, от чего и был схвачен моей крепкой рукой за шкирку.

— Не торопись так сильно, мой маленький верный разведчик, — прошипел я Шайну на ухо, — Мы же знаем, куда ты вернешься… А если не вернешься, то у меня уже есть для тебя замена. Маленькая, но вполне годная.

— Гад… — пропыхтел болтающийся в воздухе Шайн, — Ты не оставляешь мне выбора…

— Ты фамильяр. Твой долг — служить и защищать, — веско постановил я, а затем, достав фляжку с абсентом, принялся «чинить» своего верного ученика.

Ну, не очень верного.

Наш путь лежал еще далеко и глубоко. Требовалось обогнуть два горных пика, преодолеть широченную расщелину, затем вскарабкаться по занесенным снегом и льдом скалам километра на три вверх. Отнюдь не легкая затея, если бы не магия, превращающая многие вещи в пустяк. Правда, я далеко не сразу понял, что заклинание облегчения веса помогает ветру сдувать тебя с обледенелой скалы, так что пришлось этот вопрос решать по-другому. После того, как мы чуть не потеряли Шайна и Астольфо, но, как вы понимаете, приключений без риска не бывает.

— Я устал до полусмерти, замерз, был вынужден тащить с собой тяжелое копье… — уставившись в никуда, бормотал Астольфо, сидя в небольшой пещерке, которую мы нашли по пути, — Вскоре буду вынужден рисковать жизнью, выходя на дракона в его логове… Не получу с этого сокровищ… Должен денег больше, чем стоит баронство моего отца… Как так вышло?

— Ты подставил Джо, парень, — высунув морду у меня из-за пазухи, поведал драконоборцу Лунный кот, — Большая ошибка. Как-то раз, мучимый голодом, я съел рыбку, которую этот жадина приметил себе. Знаешь, что он сделал? Он два месяца вспоминал какие-то ужасные «фильмы», мерзкое и жуткое воплощение всех кошмаров вашего несовершенного вида. Видения об этой дряни преследуют меня чуть ли не через сотню лет!

— Эта рыбка была нашей с Германом единственной едой, пушистый гад, — хмыкнул я, вспоминая те славные деньки, — А ты был божественным животным, не нуждающимся в пище. Едва не отправил нас на голодную смерть.

— Это лишь твоя версия событий, садист!

— Если я тебя