— Элли, ты сердишься? — спросил я, едва подойдя к ней.

— Нужно было сразу сказать мне обо все, что случилось у Серебряной струи! — ответила она. — Меня Селеста расспрашивает, а я понятия не имею, чем вы обидели гномов Танаис. Нехорошо вышло. Настолько нехорошо, что я очень разволновалась и мысленно ругала вас.

— Прости, — я взял ее руку, фэлиса не стала ее вырывать — наверное, это было добрым знаком.

— Прощаю. Мне кажется… — жестом увлекая меня за собой, она отошла на десяток шагов от своих гномов. — Кажется, что ты не такой, как Карась. Я даже уверена, ты не стал бы обижать гномов. Ну какая же глупость, совсем без причины камнем по голове! Откуда такая жестокость⁈

Сейчас мне было сложно ей ответить. С одной стороны, Карась, ударив коротыша камнем, сделал большую глупость — здесь я полностью согласен с фэлисой. Изначально я был против такого. И, разумеется, я не сделал бы подобного сам. С другой, сказать, мол, это все Глеб, а я весь хороший и пушистый, было бы жестом крайне некрасивым. Я сказал так:

— Элли, очень сожалею, что вышло так. Конечно, произошедшее там, у озера, иначе как глупостью не назовешь. Нужно было сразу рассказать об этом тебе. Но подумай сама: вчера мы только познакомились. Для тебя мы были совсем чужие люди. Даже более, чем чужие. Ты вообще думала, что мы какие-то особые адархи и не ждала от нас ничего хорошего. И мы тебя не слишком знали, имели свои опасения. Пускаться в откровения и рассказывать о собственных грехах в такой ситуации тоже было бы как бы неумно.

— Да, наверное, ты прав, — кивнула она. — Все, забудем об этой неприятности. Сегодня важный светлый праздник, не следует омрачать его неприятными мыслями. Пойдем принимать рождение гномов — они созрели и давно ждут меня! Мои кусты там дальше за холмом. Мастер Кархин Бром и вы уважаемый Хорлук Баррилон, следуйте за нами и приготовьте сеть, чтобы не вышло как прошлый раз!

Глеба Карасева Элли не позвала, может быть потому, что он стоял с Сэнтой и в окружении других фэлис, явно проявлявших к нему много интереса. Что пошли без Глеба, наверное, это и к лучшему: я был рад побыть с Элли наедине. Гномы не в счет, они шли позади на почтенном расстоянии и никак не мешали моему общению с фэлисой.

— А фея у вас — это существо, имеющее большую важность? — спросил я. — Гораздо большую, чем любая из фэлис?

— Да, феи важны, ведь они служат в храме богини и общаются с Небесной. Мы с уважением относимся к феям. Любая фэлиса со временем может стать феей, если у нее достаточно высокая харисма и того желает Ланита. Но это не значит, что феями становятся многие, ведь существует всего двенадцать башен фей, и некоторые из них сейчас пустуют. А еще, далеко не каждая фэлиса желает стать феей. Например, Сента не захотела, и я, наверное, не захочу. Мне ближе мой милый дом и сад, мои гномы, которые любят меня. Скажу по секрету… — она обернулась на идущих сзади коротышей и шепнула мне на ухо, — они меня иногда боятся, между собой переговариваются, будто я могу превратить в лягушек, если рассержусь. Здесь остановимся, мастер Аллекс, — улыбка слетела с губ Элли, фэлиса стала серьезной. — Вот мои кусты с тыквами. Жаль, они далеко от кустов Сэнты. Вместе с Сэнтой принимать новых гномов было бы веселее.

— Что мне делать? — спросил я, видя, что фэлиса извлекла из-за пояса серебряный жезл и к чему-то готовится.

— Ровным счетом ничего. Но быть осторожным, чтобы тебя не сбил с ног новорожденный! — предупредила Элли, хотя я не понял смысла ее предостережения — слишком странным оно показалось.

— И нам не мешайте, уважаемый, — проворчал Хорлук Баррилон, наклонившись, и разглядывая грубовязаную сеть, которую раскладывали его приятели. При этом его длинная седая борода касалась земли, а водянистые глаза сияли лихорадочным блеском.

— Мастер Аллекс, — подсказал рыжий гном, напоминая мое имя.

— Ага, этот самый, — старик-коротышка на миг поднял ко мне взгляд.

Тем временем Элли подошла к кусту, рядом с которым лежало две огромных ярко-желтых тыквы. Их пока еще соединяли с кустом толстые колючие стебли.

— Добрейшая Ланита! Пожалуйста, помоги! Дай брата! Пожалуйста! — тот коротыш, которого завали Гурлам Харринг, упал перед тыквами на колени и страстно молился, то вскидывая голову к небесам, то опуская ее так, что лоб убирался в землю.

— Брата? Он просит брата? — переспросил я Элли.

— Да. Не догадался почему? Гурлам сам родился из этого куста. Его корни здесь, — носочком сандалии фэлиса указала на корневище куста, уходящие в землю точно тонкие белесые червячки. — Родственные связи для гномов очень важны. И если погибает один, то оставшиеся в живых братья испытывают страдания, пока взамен ушедшего богиня не пошлет им нового брата.

— То есть брат Гурлама Харринга сейчас находится в этой тыкве, — я осторожно коснулся поверхности ребристого плода, она была горячей от солнца, а сама тыква почти доходила мне до груди.

— Да. И здесь тоже. Еще один брат, — Элли кивнула на вторую тыкву. — Оба уже созрели. Я должна вдохнуть в них жизнь. Именно фэлисы дают жизнь гномам. Мы наделяем их душой и разумом.

— А если кто-то вскроет… — я не смог подобрать более удачного слова, — тыкву помимо фэлисы, то что будет?

— Будет мертвый гном, — печально отозвалась Элли.

— Будет злодеяние равное убийству! Такое никто не посмеет сделать! — сердито проговорил старик Хорлук Баррилон.

— Раз такое случилось: тыква, росшая на склоне холма, оторвалась от стебля от тяжести и покатилась вниз. Разбилась на куски, а там… — фэлиса горестно покачала головой. — Мертвое тело. Такое розовое,