Ну хоть кто-то волнуется за меня, а не за моего дракона. В этом списке всего трое: она, Гермиона и сестра. Святые женщины!

Мы сошли вниз холма, туда, где виднелась круглая арена.

Холодный ветер перебирал травинки.

Мы прошли к драконам опушкой леса. Рядом с деревьями стояла большая, зелёная палатка, настолько высокая, что закрывала собой всю арену и драконов. Не мало этому способствовали и трибуны, аки стены ограждающие поле.

— Внутри мистер Бэгмен и другие чемпионы, — голос МакГонагалл дрожал. Она явно волновалась, не только за Гарри, но и за меня. Даже несмотря на то, что я, «по своей глупости», ввязался в это. — Он объяснит вам суть испытания, — она тяжело вздохнула.

— Спасибо, — немного неловко произнёс Гарри, и мы почувствовали легкий толчок в спину.

Она то думает, что мы не в курсе… Хотя уже всё давно распланировано и отработано. Но всё равно приятно, когда о тебе так искренне беспокоятся. Профессор удалилась, миг и она пропала, а мы с Гарри вошли внутрь. В углу на низком деревянном стуле сидела слегка бледная Флёр, она улыбнулась, когда мы вошли, и, казалось, слегка подуспокоилась. Крам смотрел уверенным взглядом в пол и лишь приветственно кивнул нам.

— Привет, Гарри, Льюис! — радостно воскликнул Бэгмен. — Входите, входите! Чувствуй себя как дома!

Дома… Явное преувеличение. В палатке было слегка теплее, чем снаружи. Достаточно, чтобы догадаться о согревающих чарах, когда-то побывавших здесь гостями, но недостаточно, чтобы согреться. Пол был простой землей, пара стульев стояла в разных углах, один из которых смотрел в стену за каким-то чудом, а поддерживающие столбы прерывались на середине, чтобы возобновиться под потолком, удерживаемые магией. Даже с учётом пребывания в волшебном замке, это всё равно создавало некоторый когнитивный диссонанс, когда кусок дерева успешно поддерживал тканевую, тёмно-зелёную, пиковую крышу, будучи подвешенным в воздухе. Можно было вообще убрать их отсюда с таким же успехом.

Больше здесь ничего не было, кроме нескольких тонких канатов и птички под потолком, что-то чирикающей на своем языке.

Бэгмен был одет в старую мантию с чёрно-жёлтыми полосками. Пухленький и радостный, он предвкушал начало соревнования.

Чемпионы же были невольно взволнованными, создавая серьезный контраст.

— Итак, раз все в сборе, приступим к заданию, — в его глазах блеснул азарт. — В этом мешочке, — он тряхнул красной тряпкой. — …ваши противники. Задача проста! Завладеть золотым… Яйцом! — триумфально распахнул он руки.

Мы переглянулись. В глазах каждого было облегчение. От того, что наши предположения насчёт задания первого турнира оправдались, и мы не зря готовились именно к этому. Забудем о том, что в моём случае это было не предположение, а чистейшая уверенность.

Очень скоро послышался топот множества ног. Большинство зрителей шли, кричали в предвкушении, и нисколько не заботились об опасностях. Конечно, были и исключения, наверняка, например Малфой и остальной отдел связей с общественностью не мог не волноваться о том, что я сделаю с драконом и как это отразится на нашей репутации.

Я невольно облизнулся.

Флёр дернулась. Смотрела на меня значит.

На минуту установилась тишина. Мы слушали как зрители усаживаются на трибуны, чириканье птички, имитирующей сломанные часы, и шум листвы, овеваемой холодным ветром.

Бэгмен то и дело косился на француженку. Гарри переминался с ноги на ногу.

Наконец, шум толпы слегка утих. Народ всё ещё прибывал, но большая часть уже уселась. Ждали лишь тех, кто всегда приходит в последний момент. В какой-то момент Бэгмен достал из бокового кармана золотого цвета часы в форме луковицы, глянул на них и тут же убрал в другой, нагрудный, карман.

— Леди, прошу вас, — позвал он протягивая открытый мешочек Флёр.

Кинув на меня неуверенный взгляд, она глянула внутрь, но, видимо, ничего не разглядев, неуверенно опустила руку внутрь. Пару секунд копошения и она вынула крошечную точную модель китайского огненного шара с биркой номер три на шее. Облегченно вздохнув, она молча подошла ко мне.

Вторым выбирал Крам. Как и договаривались, он вытащил сине-серого шведского тупорылого под номером один. Следом был я. Глянув в мешочек, увидел лишь темноту. Хмыкнув, засунул руку и, наткнувшись на шипы на хвосте, пробежался пальцами вдоль него, убеждаясь в правильности выбора, и вытащил венгерскую хвосторогу с биркой под номером четыре. Миниатюрная дракониха растопырила крылья и зашипела, оскалив крошечные клыки. Я ей улыбнулся, показав куда более внушительный оскал.

Последним тянул Гарри. Он намеренно не заглядывал внутрь. Лишь вздохнул как-то обреченно, перед тем как шагнуть к мешочку. Ожидаемо, он вытащил маленького валлийского зеленого. Он пыхнул мило своим носиком и свернулся в клубочек, обнажив животик, как странная, длинная кошка. Вот бы и реальный был таким же дружелюбным. Не буду вспоминать аналогичного, встреченного на Турнире по зельям, на которого я сам напал.

Меня пробрало на нервный смешок, но я отказал себе в таком удовольствии. Перед глазами так и встала огромная туша, которую я поборол, и маленький Гарри, который толком-то и боевого ничего не знает.

Я сбросил дрожь и перевёл взгляд на Бэгмена, удачно, открывшего рот:

— Ну вот! — сказал Бэгмен. — С этими драконами вам и предстоит встретиться. На шее номер очереди. Всё ясно? Тогда вынужден вас оставить, я сегодня ещё и комментатор. Мистер Крам, по свистку первый пойдете в загон. Гарри, можно тебя на минутку?

— Э-э… — протянул Гарри, оглянулся на меня, и, увидев мою улыбку, вышел из палатки за Бэгменом, туда же, откуда мы пришли.

Мы остались втроём в тишине, прерываемой почти ритмичным чирканьем. Атмосфера была напряжённой несмотря на всю подготовку.

Спустя несколько секунд тишины, птичка начала напрягать нервы, как только установилась ассоциация с тикающими часами у меня в голове, поэтому я призвал палочку в руку слитным движением и легко взмахнул. Птичка тут же испарилась в маленьком облачке белого дыма.

Мы с Флёр стояли молча.

Спустя ещё полминуты я беспардонно разрушил «идиллию» и упал на стул, разворачивая его от стены боком. Немного помедлив, Флёр, ещё сильнее побледневшая, достала из-за пояса палочку и неуверенно ей взмахнула, приманив стул с дальнего конца.

Она села и расправила складки голубой, спортивной, на манер нашей, мантии у себя на ногах. На груди у неё тоже был вышит герб, только уже её школы.

Крам стоял в такой же форме, только тёмно-красной, и с гербом Дурмстранга.

Вскоре прозвучал свисток, и Крам, которому мы пожелали удачи, мрачно нахмурившись, пошёл на выход, столкнувшись