Но едва с порции сняли покров, Полина дико, истерически заорала, вскакивая и с грохотом роняя стул под хохот мальчишек-братьев.

На зелёных листьях лежали среди красных ягод перемазанные бордовым соусом запечённые уховёртки.

— Эднара! — возмутилась княгиня д'Эмсо. — Как ты себя ведёшь⁈

Полина едва сдерживала рвотный позыв. Впрочем, желудок так и так был пустым.

— Эдне следует нагулять аппетит, — насмешливо объявил невозмутимый князь. — Проследи, дорогая, чтобы наша дочь поднялась завтра пораньше и осуществила часовую прогулку перед завтраком. Это пойдёт на пользу её здоровью. Сегодня наша девочка, очевидно, недостаточно проголодалась. Ступай в свою комнату, Эдна. Не мешай людям ужинать своими выходками.

От жуткого стола Полина убежала почти с радостью, ведь другие начали вонзать в уховёрток вилки и отправлять этих кошмарных плотоядных насекомых в рот, словно были персонажами фильма ужасов. Но уже за дверями обеденной комнаты она поняла, что осталась без еды по меньшей мере до утра, и каким-то образом ещё придётся выходить раннюю прогулку. Внутри всё выло о необходимости подкрепиться.

— Пожалуйста… пожалуйста, принеси мне хотя бы булку, — попросила Полина присеменившего провожать её послушка. — Умоляю тебя!

— Если барышня желает, могу обратиться к князю и передать, что вы сожалеете и просите разрешить вам присоединиться к трапезе, — бесстрастно отчеканил он.

— Я не буду это есть!

— Очень зря. Сегодня велено подать деликатес. Тибрисы естественным путём нафаршированы восхитительным и разнообразным мясом. Сварены тотчас после обильного питания. Так и раздуты, барышня. Дорогое кушанье.

— Твою мать! — просвистела Полина, всерьёз заволновавшись, что сейчас найдётся, что выблевать на пол под ноги этому зелёному моральному уроду.

Кое-как ковыляя на стиснутых туфлями ногах, Полина добралась до спальни и наконец-то скинула треклятую обувь.

Наслаждение было таким мощным, что даже голод показался ерундой.

Полина тотчас же попыталась стянуть и проклятое платье, но у неё не получалось совладать со шнуровкой на спине, а иначе конструкция никак не снималась. Пришлось кликнуть ненавистного послушка.

— Не велено, — тут же отозвался он, и Полина едва не застонала. — Барышне нужно ходить в приличествующем туалете до самого сна.

— Значит, я хочу спать! — рявкнула она.

— До отдыха ещё два с половиной часа, — покачал головой послушок. — Может быть, барышня изволит прогуляться?

Пришлось приложить силы, чтобы не кинуться на существо с кулаками.

Когда уродец провалился в стену, и Полина осталась одна, стало ясно, что терпеть голод будет совсем непросто.

Вскоре начало казаться, что что-то грызёт её изнутри, как те уховёртки.

Ненавистное платье впивалось в тело, причиняя уже поистине адские муки. Полина попыталась лечь, но даже так оно давило и мешало. Попыталась натянуть ткань за подол, чтобы хоть немного освободить тело, но шнуровка не позволяла этого совсем. В глазах стояли слёзы.

Теперь было в точности ясно, воспоминание о каком дне всплывёт в памяти первым, если ей снова вколют дозу ненависти.

Но самым ужасным было даже не всё это.

За весь день пребывания в замке ни в убранстве комнат, ни за столом Полина ни разу не увидела ничего, сделанного из золота.

Глава 12

Непокорная дочь

В аду следующих трёх дней Полина уяснила две вещи: то, что золота в этом замке нет, и то, что она так долго не протянет.

Мать Эднары оказалась каким-то злым гением, кажется, ещё более страшным, чем сам князь. Её невозмутимая холодная жестокость заставляла покрываться испариной ужаса.

Именно княгиня д'Эмсо без каких-либо проблесков чувств регулярно осматривала борозды, впечатанные в тело Полины корсетами, и её истерзанные, в кровь стёртые ноги.

Считая, что видит свою родную дочь!

Княгиня не выказывала даже тени сочувствия. Как и злорадства. Просто смотрела и кивала головой. Словно отмечала, как расцветают бутоны на комнатном растении. Ничего не значащее бытовое наблюдение. И вышло, что именно её Полина возненавидела по-настоящему. На неё переключила всё то, что на самом деле следовало бы испытывать к князю.

Смешно, но именно князь как будто бы давал надежду на единственное, кроме сна, избавление от неотвязных телесных мук. Когда Полину вызывали в его кабинет (а это могло произойти даже и несколько раз на дню, без всякой системы, просто по надобности) послушок трансформировал и её одежду, и тесную обувь — в удобный комбинезон и балетки по размеру. И, хотя было очевидно, что руководит экзекуциями на самом деле именно князь, но Полина невольно мечтала, чтобы её снова призвали колдовать. Тем более, это действительно всякий раз получалось.

Она заняла чужое тело и обрела его вместе со всеми свойствами, это было очевидно. Хотя девушка в зеркальных отражениях (теперь к ним был некоторый доступ, пусть и не в спальне) чем-то напоминала её настоящую. Но очень отдалённо. Измождённая, остролицая, с длинными волосами — она едва ли была похожа на то, что Полина привыкла видеть в зеркалах за свою жизнь. А лёгкое сходство, возможно, порождала та же магия, клубящаяся тут повсеместно.

Полина уверилась почти наверняка, что не находится в бреду, а обитает в иной реальности. Невозможной, дикой, но слишком уж многогранной и логичной в плане внутреннего устройства для выдумки.

Оставалось лишь надеяться, что случайная знакомая из сумасшедшего дома указала верный путь спастись.

В замке д'Эмсо была большая библиотека, куда Полину даже условно допускали (если находилось время, чему усиленно противодействовала злокозненная княгиня), и в теории в одной из книг могла содержаться подробная легенда о гневе Тумана, но Полина даже примерно не представляла, как можно нужную информацию отыскать.

А если чары, похожие на автопоиск в интернете, тут и существовали, то доступны были разве что наду или мужчине-отцу.

Приходилось довольствоваться куцыми сведеньями, полученными от душевнобольной.

Но как применить их, оказавшись в таких условиях?

Вопрос с танцами княгиня решила креативно, окончательно лжедочку добив: теперь этому искусству Полину должны были научить старшая сестра (в роли наставницы) и старший из братьев (в роле партнёра). Учитывая тесную обувь и «тёплые отношения» в семействе, картина была довершена — куда там палачам красного дома!

Хотя объективно нужно было признать, что, учитывая проблему с туфлями, злорадство братца и сестрицы отходило на периферию.

Всё это вкупе не оставляло толком времени на мысли, составление плана. Полину затягивало в какой-то круговорот бесконечных издевательств, по большей части физических. Наверное, Эднара д'Эмсо продолжила бы это терпеть.

Но она — не Эднара.

На четвёртый день за завтраком было объявлено о большом приёме в честь грядущей свадьбы Ариазы (именно так звали старшую сестру). Он должен был состояться через две недели, хотя Полина