Этого критического замечания менеджеру было мало. Потом он сказал, что танец нужно менять, потому что Йеджи плохо видно. Конечно, ее плохо видно, в оригинальной хореографии акцент на мужчинах. Менять танец ради одного челленджа — глупо, да и делать это некому. Менеджер Пён миролюбиво предложил компромисс: снимать их не спереди, а как будто на три четверти, так Йеджи будет лучше видно.

— И не такой уж он высокий. Если бы Йеджи была на каблуках — они были бы одного роста, — ворчливо добавил менеджер.

Хару мысленно напомнил себе, что на дураков орать — глупое занятие, сам будет выглядеть идиотом. Рост Йеджи выше среднего, она могла бы стать моделью. Наверное, где-то около метра семидесяти пяти, может, чуть меньше. Рост Хару — метр восемьдесят три. То есть, одного роста они будут, если Йеджи наденет туфли на каблуке сантиметров так в восемь… Это возможно, конечно, но… зачем? С помощью каблуков иногда удлиняют ноги, если с пропорциями не повезло. Но у Йеджи такой проблемы нет — ноги у нее практически от ушей.

— Постарайтесь, пожалуйста, воздержаться от бессмысленной критики, — холодно сказал менеджер Пён, — У нас не принято негативно отзываться о подопечных. Я могу сообщить об этом начальству и дальнейшее сотрудничество окажется под вопросом.

Хару немного удивленно на него посмотрел. Он уже не впервые слышит что-то подобное. Минсо, по всей видимости, действительно запретила их критиковать. Вообще, это логично — чтобы на сцене изображать коварного соблазнителя, нужно быть уверенным в собственной неотразимости. После увольнения стилистки, которая постоянно оскорбляла парней, весь стафф агентства старается воздерживаться от критики как минимум внешности и сценических способностей. Особенно — за пределами агентства. В танцевальном зале и во время репетиций на них еще могут орать и называть «ленивыми» и «неуклюжими», но там, чаще всего, это хоть как-то оправдано.

— Простите, — ответил менеджер Йеджи, хотя в голосе у него не было и капли раскаяния, — Я учту это.

Хару и Йеджи репетировали минут пятнадцать, наверное. Так как она уже разучила движения по видео, важнее было все отрепетировать вместе и немного переделать — несколько движений, плюс взгляды. Итоговый вариант записали трижды, менеджер Йеджи пересмотрел его ну очень внимательно, один кадр потребовал удалить, потому что у нее там «некрасивая улыбка». Видимо, критиковать свою подопечную он тоже любит.

— Вы ведь только начали промоушен? — спросил Хару у Йеджи. — Наверное, будете еще с кем-то хореографию разучивать?

— Вы первые в очереди, — за нее ответил менеджер, — В этот раз даже челленджи танцевать толком не с кем, только мелкие сошки…

Хару увидел, что Йеджи немного покраснела. Вообще, было заметно, что бестактность менеджера ее смущает.

Перед тем, как уйти в гримерку, Йеджи вручила Хару их альбом — красивую розовую коробку с бабочками на обложке. На альбоме не было защитной пленки, а голографическая наклейка, которой обычно отмечали невскрытые альбомы, была сорвана. Придя в гримерку, Хару открыл коробку, примерно представляя, что его там ждет — Чанмин рассказывал, что это один из способов знакомства. Так и есть — внутрь коробки был вложен тетрадный лист. Номер телефона и латинские буквы — скорее всего, это аккаунт в инсте. И что это значит? Даже не так — что ему с этим делать?

Когда шоу уже началось, Хару с остальными отправился в общую комнату ожидания, коротать время до выхода на сцену. Выступление FL!P как раз показывали на экране в записи.

— Их макнэ — очень хороший танцор, — авторитетно заявил Шэнь.

— Как ты? — спросил Хару.

— Он младше, — хохотнул Шэнь, — Но в свои четырнадцать я был примерно таким же. Если будет время на тренировки — он станет таким, как я.

Хару удивленно покивал: это практически комплимент.

Ему самому не нравилась ни песня FL!P, ни танец. Не ему судить, конечно — главное, что зрителям нравится, но… как-то сахарно и скучно. Будто ты это уже где-то видел.

Приятным сюрпризом для Хару стало то, что они забрали награду на этой неделе. По сравнению с дебютным релизом «Salty skin» не преуспевал в корейских чартах. Его и готовили не для Кореи. Но имеющихся достижений, видимо, все равно хватило для получения статуэтки.

Те, кто забирают награду, исполняют свою песню на энкоре, без танца, но полностью с живым звуком. Тэюн на своем стриме пообещал, что они будут есть лимон, если выиграют на музыкальном шоу. Это потому, что в тексте песни есть упоминание текилы и лайма. Стафф, по всей видимости, о победе узнал до того, как ее объявили, потому что сразу после взрыва конфетти Хару увидел, как менеджер Квон направляется к сцене с блюдцем в руках. На блюдце — нарезанный ломтиками лимон. Хару поспешил забрать его и из-за этого на обратном пути практически нос к носу столкнулся с парнями из FL!P, которые спускались со сцены. Сонун посмотрел на Хару так недовольно и даже обиженно, будто Хару ему что-то плохое сделал. Стало даже немного обидно. Но, возможно, парню в новом агентстве промыли мозги.

Долго думать об этом не было времени — Хару первым взял дольку лимона, откусил… и понял, что кто-то заботливый посыпал дольки чем-то сладким. Кислота все еще чувствовалась, но петь будет однозначно проще.

Глава 11

Небольшое одолжение

Минсо предполагала, что господин Со пригласил ее на ужин вовсе не для светской беседы. Скорее всего, о проблемах Наён ему прекрасно известно. И это даже к лучшему — шоу стартует через неделю, желательно Наён к этому моменту уже убрать из числа участниц.

Минсо понимала, что Наён скрывает большую часть своих проблем. Они слишком долго жили вместе, поэтому о невероятном упрямстве крестницы она знает лучше кого бы то ни было. Другой вопрос — удалось ли девушке утаить это от семьи? Восемнадцать ей исполнилось совсем недавно, все ее траты могут отслеживать родственники. Служба безопасности присматривает за девочкой, несмотря на то, что она потребовала оставить ее в покое.

Минсо немного переживала, как будет проходить разговор, ведь