И мелодия снова повторилась. Потом повторились и слова, что Халлар превратил в песню. А дальше… Дальше, по мнению Ласло, произошло чудо. Чудо, которому уже был свидетелем Саркан. И которому так и не сумел найти подтверждения Калман.

Царапина исчезла, оставив после себя только капли выступившей крови.

— Как-то так оно и работает, — Халлар поднял взгляд на целителя. — Но это вы знаете и так. Поэтому мы сделаем следующее. Вы мне повторяете все заговоры, которые вы знаете или когда-либо слышали, даже если они не работают. Я ищу в них мелодию, и мы их разучиваем. Вместе.

— Это потрясающе, — с губ шамана сорвался свистящий шёпот. — Я молчал, но лечение сработало. Теперь я понимаю, как вы смогли добиться исцеления господина Саркана. Он вообще не должен был выжить после такого удара по голове, так что вы совершили настоящее чудо. Я был почти уверен, что это было везение, что какой-то сильный дух пожалел его, или, может быть, ему понравилась ваша игра, и он так отблагодарил вас… Но то, что вы делаете, не укладывается ни в какие рамки нашего искусства! Как это у вас получается?

— Музыка, — без тени сомнений ответил бард. — Музыка и Дар творят чудеса. Впрочем, меня учили что главное в заговоре — это мелодия. И что слова придут позже. Есть ли какой заговор, что у вас не получается?

Шаман задумался. Потом встал, на цыпочках подошёл к двери, резко её открыл и выглянул в коридор. Цапнул за ухо поварёнка, который подслушивал за дверью, отвесил ему подзатыльник и пригрозил:

— Ещё раз поймаю — прокляну!

Мальчишки тут же и след простыл. Ласло вернулся на своё место, но всё равно понизил голос, чтобы из коридора нельзя было разобрать ни слова.

— Есть одно заклинание, которое не даёт результата. Барон очень хочет наследника, но он бесплоден. Его жена давно вышла из детородного возраста, и он тащит к себе в постель прислугу. Но до сих пор ни одна женщина не понесла от него. Если ты знаешь, как этому помочь, барон нас обоих озолотит.

Теперь задумался бард. В свой талант он верил твёрдо. В то, что ему удастся привести в порядок неработающий заговор — тоже. Но… Вот стоило ли это делать? Особенно в плане возвращения барона Андриса. Но даже если ребёнок успеет родиться и его каким-то образом смогут сделать флагом восстания против Барона? Нет, шансы на это есть, и они даже не исчезающе малы. Впрочем, против этого тоже есть свои средства. А пока… Пока надо зарабатывать очки. А значит…

— Давайте свой заговор. Читайте так, как делаете это всегда, с теми же интонациями. А я попробую выловить в нем музыку.

Только глубокой ночью, после внезапного зевка, шаман наконец опомнился.

— Скоро петухи запоют, а мы ещё и не ложились, — он всплеснул руками. — Так, всё остальное — завтра, когда как следует выспимся. Тут у меня есть ложе для больных, оно сейчас пустует. Занимай его, чтобы по замку ночью не разгуливать, стража этого не любит…

Он ещё раз зевнул и прошествовал за занавеску, которая скрывала от посторонних глаз неказистую, но крепкую кровать. Оттуда донеслось:

— Доброй ночи.

Потом послышалось кряхтение — и спустя недолгое время негромкий, ровный и какой-то уютный храп.

Встал со своего места и бард. Все шло почти точно по плану, даже отсутствие разведки ночью. Но, в заклинании они не продвинулись ни на шаг. То ли повторялась история с Калманом, который никак не мог выговорить злополучное сочетание букв, то ли Ласло неточно запомнил само заклинание. Халлар вздохнул и прошёл к ложу для больных. Улыбнулся воспоминаниям. Потом, сняв с себя верхнюю одежду, лёг и закрыл глаза, мгновенно провалившись в чуткий сон.

Разбудили его приближающиеся шаги в коридоре и осторожный стук в дверь.

— Это Саркан, — послышалось за дверью. — На завтрак пора.

Рывком перекатившись на другой бок, Халлар встал и открыл дверь. Тихий храп шамана не прекратился.

— Подожди, оденусь, — сказал он и вскоре действительно стоял одетый как обычно, и с неизменной лютней на спине. — На кухню?

— На кухню, — подтвердил Ицкоатль. — Хотя я бы предпочёл со своими людьми, но кто нас спрашивал? Пошли.

Уже знакомый путь показался короче, чем вчера. На подходах к кухне в воздухе начали витать аппетитные запахи, вызывая невольное бурчание в желудках и понуждая ускорить шаг.

— А вот и господа, — Аранка уже расставляла на столе глубокие тарелки, до краёв наполненные рассыпчатой кашей, густо сдобренной кусочками мяса и овощей. Запах от них расходился умопомрачительный и мгновенно заставляющий рты наполняться слюной. — Как спалось?

— Хорошо, но мало, — с широкой улыбкой ответил Халлар. — Засиделись мы с вашим целителем почти до первых петухов. Да и я напелся, по самое "не балуй". Шиплю, как змея. Надо будет на этот вечер воды запасти да сбор травяной заварить.

Впрочем, в возмутительно бодром виде барда не было заметно первого, а в поставленном голосе — не было слышно и второго.

— Так пусть господин скажет, какие травы нужны, я всё сделаю в лучшем виде, — Аранка игриво подмигнула барду. — Может, господин и нам споёт что-нибудь, как освободится?

— Тогда на вечер нам с шаманом потребуется два состава, — задумался Халлар. — Первый: пустырник, чабрец, валериана, донник. Это чтобы пить и не входить в тот раж, что мы ночью почувствовали. Так ведь и казалось, что цель близка. Второй состав для меня, точнее для горла. Солодка, шалфей, девясил, мать-и-мачеха. А спеть… почему бы и нет? Допустим после обеда. За песней и работа спорится.

Аранка радостно захлопала в ладоши, но тут на неё цыкнула старшая кухарка.

— Дай поесть господам, бесстыдница! Вон, иди коренья порежь.

Блеснув белозубой улыбкой, Аранка убежала к зеленному столу и бойко застучала там ножом. Старшая кухарка принесла побратимам кувшин с элем и негромко предупредила:

— На Аранку не заглядывайтесь, господа. Узнает его милость — головы не сносите, он сам на неё глаз положил…

Халлар кивнул и налёг на кашу. Потом, утолив первый голод спросил у побратима:

— Саркан, а у тебя какие планы на день?

— После обеда заниматься буду со своими людьми, на два часа нам место выделено, — отозвался Ицкоатль. — А до обеда и после тренировки — свободен, если его милость мне дела не найдёт. Хотел по городу погулять с тобой, но после обеда наверняка шаман проснётся и тебя потребует…

— Значит, до обеда свободен, — подвёл итог бард. — Вот и прогуляемся. Сначала до старика Кончара, потом на рынок,